Дата Туташхиа. Книга 3

— Этот Куруа что за хозяин-барин?

— Да никто. Обычный гуртовщик… Только за стадом не сам ходит — людей нанимает. Он из соседнего села, из Тквири.

— Что-то принес он на хвосте, ему поверили и сняли осаду!..

— Поверили… Чужому не поверят. Значит, свой. Прав Коша Толораиа, их человек Куруа!..

— А кто он такой, Коша Толораиа?

— Товарищ мой. Он уверяет, что Куруа подсыпал яду Таташу Чанбе и выдал его Килиа уже мертвым. Поверить в это было невозможно. Ведь Куруа доводится Чанбам племянником. А в прошлом году Куруа вместе со старшим сыном тонул в реке, так Таташ вытащил их обоих. Таташ Чанба ходил в абрагах. Редкостной силы был человек.

— Господи! Что творится на свете!

— Когда Таташ ушел в абраги, он отдал Куруа свой гурт в четыреста голов, договорились, Куруа присмотрит за ним. Если Коша Толораиа прав, значит бедняга Куруа польстился на чужое добро…

— Бедняга?

— Раз человек жаден, значит, он несчастен, госпожа Тинатин!

— Этот несчастный своего кровного родственника и спасителя на тот свет отправил, и, если чутье меня не обманывает, вся эта осада и свистопляска его рук дело.

— Что его рук, ваша правда, но почему он прибежал и смог заставить их снять засаду?..

Во двор вышла моя хозяйка и, набрав воды из колодца, принялась тушить костры. Я ненавидела ее, в душе моей пели фанфары победы.

Но отчего было мне чувствовать себя победительницей?

Я прильнула к Дате Туташхиа, и целовала его, и ласкала… Эту теплую нежную сладость я и сейчас не могу забыть. С тех пор прошло сорок восемь лет — уже не стыдно вспоминать об этом. Я не хочу уносить в могилу самое сладостное переживание своей жизни, а все, о чем я вам сейчас поведала, разве можно было кому-нибудь рассказать!..

Дата Туташхиа взял меня за плечи и повернул лицом к окну. Вдова стояла под окном, глядя прямо на нас. В темноте было видно, каким огнем полыхали ее глаза. Если б не Дата, я бы упала — ноги вдруг отказали мне. Я повернулась спиной к окну и опять прильнула к нему — страшно было смотреть в эти фосфоресцирующие глаза…

— Ушла! — промолвил Дата немного погодя.

Такой плотский восторг больше никогда не обуревал меня Только Дата заставил меня пережить это. Я долго не могла оторваться от его груди, хотя знала — он не со мной. Наконец я овладела собою и опустилась на постель. Обиды на него у меня не было.

— Надо наказать Куруа, и пусть народ знает, за что! — прервал абраг наше бесконечное молчание. Он пошел к двери и остановился на пороге.

— Я должен просить у вас прощения, сударыня, за то, что не поступил так, как подобает вашему и моему достоинству. Сложный оказался клубок, запутанный… Ваше присутствие в этом доме и отпор, какой вы оказали казакам, и вовсе вскружили мне голову… Мне бы не хотелось, чтобы в вашем сердце осталась обида на меня, но все же вы подосланы. Кто скажет, почему я уверен в этом?

— Все было хорошо, и это тоже! Прощайте.

— Да благословит вас бог!

Много позже, в который раз перебирая события той ночи, я поняла, что Дата Туташхиа намеренно выдавал себя за простолюдина. Зачем-то ему это было нужно.

Прошло минут десять, и я услышала тихий свист, а потом удаляющийся стук копыт — далеко на отмели. Тогда я впервые подумала, что грузины потому так страстно любят коней, что через седло на скаку легко перебросить женщину.

В ту ночь дотла сгорели дом и усадьба Куруа. Среди народа поползли слухи. Говорили, будто Дата Туташхиа послал Куруа к Бечуни сказать, чтоб она ждала его в назначенное время — он придет забрать то, о чем между ними было договорено. Когда Коша Толораиа узнал об этом, он очень разозлился на Дату за то, что Дата доверился предателю — ведь Куруа даже родственника не пощадил. Дата Коше не поверил. И пошел к Бечуни. Тогда Коша Толораиа вместе с другим абрагом, Хухиа, залегли невдалеке. Увидев казаков, окруживших дом Бечуни, они бросились в Тквири, ворвались в дом Куруа, и связали его сыновей, и Хухиа угнал их неизвестно куда. А Коша Толораиа сказал Куруа: если он хочет увидеть своих сыновей живыми, пусть бежит к Никандро Килиа и скажет ему, что Дата Туташхиа не у Бечуни вовсе, а спит в доме Чилу Велбана.

Куруа на все был согласен. Что произошло после этого, я вам уже рассказала. Килиа бросился к Чилу Велбана. Когда Хухиа увидел, что казаки ушли от Бечуни, он отпустил сыновей Куруа, помчался обратно в Тквири и там подпалил дом и усадьбу предателя. Дождавшись, чтобы пламя разгорелось надежно, абраги поспешили к Бечуни. Это их свист я слышала.

Говорили еще, будто весь этот номер придумал сам Дата Туташхиа, но я не верю. Туташхиа явно не знал, почему вдруг прибежал Куруа.

На следующий день я подыскала себе другую квартиру.

Когда аробщик выносил мои вещи, Гудуна, сын Даты Туташхиа, стоял невдалеке и пытался понять, отчего это я покидаю их дом.

ГРАФ СЕГЕДИ