Датское лето (Хроники брата Кадфаэля - 18)

- Повтори еще раз, - приказал Овейн, когда Кюхелин закончил свою речь, - что ты оставил этого человека в живых и неповинен в его смерти.

- Да, я оставил его живым. Я не прикасался к нему и неповинен в его смерти. Если вы прикажете, я поклянусь на писании.

- Пока что, - серьезно сказал принц, - я вынужден оставить это дело нерешенным. Займусь им по возвращении из Аберменая. Но мне все-таки нужно выяснить, кто сделал то, чего ты не делал, поскольку далеко не у всех здесь есть такие причины ненавидеть Блери ап Риса, как у тебя. Признаюсь, что я, со своей стороны, верю твоему слову, однако кто-то может в нем и сомневаться. Если ты дашь слово вернуться вместе со мной и подождать, пока не выяснится что-то еще по этому делу, так что все будут удовлетворены, поедем со мной. Ты нужен мне, как нужен любой хороший воин.

- Видит бог, - ответил Кюхелин, - я не покину вас до тех пор, пока вы сами не прикажете мне уйти. И буду счастлив, если этого никогда не случится.

Самую последнюю и самую неожиданную в ту ночь новость сообщил управляющий Овейна. Он вошел в комнату для совещаний как раз в ту минуту, когда принц поднимался, собираясь распустить своих офицеров, получивших инструкции по поводу утреннего выступления. Были также сделаны распоряжения относительно обряда похорон убитого. Гвион, который в соответствии со своей клятвой оставался в Эбере, взял на себя обязанность сообщить в Середиджион жене убитого печальное известие и выполнить все ее пожелания относительно похорон. Это был печальный долг, и было лучше, чтобы его выполнил человек, служивший вместе с Блери. Утреннее выступление было спланировано с предельной точностью, и был отдан приказ обеспечить посла епископа из Личфилда всем необходимым. Он отправлялся в Бангор, тогда как отряд принца должен был идти по более прямой дороге в Карнарвон. Эта старая дорога соединяла большие форты, с помощью которых в давние времена чужеземцы удерживали свое владычество в Уэльсе. В местах, куда добирались римляне, еще сохранились латинские названия, хотя теперь ими пользовались только священники и ученые, а валлийцы называли иначе. Все было готово и продумано до мельчайших деталей. Только пропавшая каким-то образом лошадь снова потерялась, вытесненная из памяти более важными проблемами, однако лишь до тех пор, пока не явился Горонви аб Финион с результатами длительного и хитроумного опроса всех обитателей манора.

- Милорд, лорд Хайвел задал мне загадку - найти того единственного человека, который должен здесь быть, но которого нет. Наших домочадцев и слуг я не стал опрашивать: зачем кому-то из них удирать? Милорд, служанка принцессы знает назубок, список всех служанок, а также всех женщин, которые здесь гостят. Одна девушка, которая приехала сюда в вашей свите, милорд, исчезла. Ее нет в комнате, куда ее поселили. Она прибыла сюда вместе со своим отцом, каноником из святого Асафа, и еще с одним каноником из той же епархии. Мы пока что не тревожили отца. Я ждал ваших указаний. Но не подлежит сомнению, что эта молодая женщина исчезла. Никто не видел ее с тех пор, как закрыли ворота.

- Клянусь богом! - воскликнул Овейн, не зная, смеяться ему или сердиться. - Теперь я вижу, что они мне рассказывали правду! Темноволосая девушка, которая не захотела быть монахиней в Англии, - Боже ее сохрани, да и с чего бы ей этого хотеть, ведь она настоящая валлийка! Она дала согласие на брак с Йеуаном аб Ифором, ведь ей это казалось наиболее удачным выходом. Так что же, она украла лошадь и сбежала, когда стража еще не успела закрыть ворота? Вот дьявол! - сказал Овейн, прищелкнув пальцами. - Как зовут это дитя?

- Ее имя Хелед, - ответил брат Кадфаэль.

Глава шестая

Несомненно, Хелед исчезла. Она была здесь не хозяйкой, у которой есть положение и обязанности, а, пожалуй, самой незначительной среди всех прибывших гостей. Она держалась в стороне от служанок принцессы, помалкивала и, судя по всему, только выжидала случая удрать. Брак с незнакомым женихом в Уэльсе устраивал ее ничуть не больше, чем заточение в английском монастыре. Хелед ускользнула через ворота, пока их еще не закрыли на ночь, и отправилась искать себе будущее по вкусу. Но как ей удалось выкрасть лошадь, притом оседланную и взнузданную, да еще самую лучшую и быстроногую?

Последний раз Хелед видели, когда она вышла из зала с пустым кувшином, - праздничная трапеза была в самом разгаре, и все еще сидели за столом. Отец девушки лишь хмуро посмотрел ей вслед, когда она скрылась за дверью. Возможно, она действительно собиралась наполнить кувшин и опять вернуться, чтобы подлить эля в валлийские рога, - ей хотелось подразнить каноника Мейриона. Однако с момента ухода никто ее больше не видел. А когда начало светать и войско принца собралось для построения, то во двор сбежался весь манор. Кто же сообщит доброму канонику, что его дочь ночью сбежала в неизвестность и от монастыря, и от свадьбы, и от не очень-то горячей любви своего отца и его забот?