Датское лето (Хроники брата Кадфаэля - 18)

- Вполне возможно, - мирным тоном согласился с ним Туркайлль, - но не сейчас. Я предлагаю вам выбор: можете идти самостоятельно, или вас потащат доверия мы к вам не питаем. - И он приказал гребцам: - Свяжите его! - И потом убрал руку, чтобы вложить кинжал в ножны.

Кадваладр не успел воспользоваться тем единственным моментом, когда можно было громко закричать, и ему на помощь бросилась бы дюжина человек. Когда кинжал убрали, он собрался было крикнуть, но на голову ему набросили одеяло с кровати, и чья-то рука зажала рот. Кадваладр издал лишь приглушенный стон, отбиваясь руками и ногами, но его плотно завернули в грубую шерстяную ткань и крепко связали.

Возле палатки дежурил Лейф, зорко всматриваясь в темноту и настороженно прислушиваясь, но в лагере все было спокойно. Кадваладр, пожелавший наедине переговорить с посетителем, оказал хорошую услугу Туркайллю. Они оставили в рощице дозор, и теперь последние члены команды присоединились к ним, тихо посмеиваясь при виде их ноши, подвешенной за веревки.

- Что часовой? - шепотом спросил Туркайлль.

- Живехонек, бормочет себе под нос ругательства. Давай-ка уходить, пока его не хватились.

- А что с другим? - тихо спросил Лейф, когда они, прячась за кустами, пробирались к берегу. - Что вы с ним сделали?

- Оставили немного передохнуть, - ответил Туркайлль.

- Но ты же сказал - никаких убийств!

- А мы никого и не убивали. Не бойся, на нем ни царапины. У Овейна сейчас не больше причин нам мстить, чем в тот момент, когда мы ступили на его землю.

- А мы так и не знаем, - заметил Лейф, неслышным шагом ступая рядом с Туркайллем по мокрой пене, оставленной прибоем, - кто этот другой и что он там делал. Ты можешь еще пожалеть, что не прихватил его с собой.

- Мы пришли за одним и уходим с одним. Вот все, что нам было нужно, ответил Туркайлль.

Матросы, оставшиеся на борту, помогли перетащить Кадваладра на кокпит, между скамейками. Рулевой налег на тяжелый стирборд, гребцы взмахнули веслами, и ладья, легко и гладко пройдя по борозде, пропаханной ею же на песке, спустилась на воду и радостно закачалась на волнах отлива.

Еще до рассвета они не без гордости доставили свою добычу только что проснувшемуся Отиру. Он вышел с ясными глазами и довольным видом. Кадваладр выбрался из одеяла раскрасневшийся, взъерошенный и разъяренный, но предпочел хранить враждебное молчание.

- У вас были трудности в пути? - спросил Отир, с удовлетворением разглядывая своего пленника. Ни царапины, ни пятнышка крови, а между тем принца похитили под самым носом у приверженцев. Его грозный брат не обижен, и ни одна живая душа не пострадала. Вот что называется чистой работой.

- Никаких, - ответил Туркайлль. - Этот человек сам вырыл себе яму, поселившись на самом краю лагеря и поставив на часах собственного человека. И это не случайно! Думаю, он ждал вестей из своих бывших владений и поэтому держал дверь открытой. Весьма сомнительно, чтобы он дождался сочувствия от Овейна, да он на это и не рассчитывает.

При этих словах Кадваладр с трудом разжал зубы и произнес то, во что сам слабо верил.

- Ты недооцениваешь силу валлийских кровных уз. Брат стоит горой за брата. Вот увидите, Овейн нападет на вас со всем своим войском.

- Значит, брат стоял горой за брата, когда вы явились и наняли людей из Дублина, чтобы угрожать вашему брату войной, - рассмеялся Отир резким смехом, не сулившим ничего хорошего.

- Вот увидите, на что пойдет Овейн ради меня, - пылко заверил Кадваладр.

- Ну что же, и мы увидим, и вы увидите. Сомневаюсь, чтобы он вас порадовал. Он честно предупредил нас обоих, что не имеет отношения к нашей ссоре и что вы должны уплатить свой долг. И вам придется это сделать, - с удовольствием подчеркнул Отир, - а иначе вы не выйдете из этого лагеря. Я вас не отпущу, пока не получу обещанного. А мы намерены получить каждую монету, каждого теленка или равную сумму прочим добром. А затем вы можете возвращаться на свои земли или нищенствовать - уж это как решит Овейн. И предупреждаю, больше никогда не обращайтесь в Дублин за помощью - теперь мы знаем цену вашему слову. А потому сейчас, когда вы у нас, мы примем меры предосторожности, - продолжал Отир, задумчиво потирая подбородок. И он повернулся к Туркайллю, следившему за этой сценой с отрешенным интересом, поскольку его роль была уже сыграна. - Отдай принца под присмотр Торстену, только сначала пусть его свяжут. Поскольку слово этого господина ненадежно, мы вправе употребить подобные средства. Надень на него цепи, и пусть за ним хорошенько следят.

- Вы не посмеете! - прошипел Кадваладр и дернулся в сторону обидчика, но его тут же схватили с оскорбительной легкостью, и он забился в руках ухмылявшейся стражи. С ним обращались с такой небрежностью и безразличием, словно его ярость была капризами беспокойного ребенка. Кадваладр с холодной ясностью осознал, что он беспомощен и придется смириться с тем, что удача перестала ему сопутствовать.

- Заплатите нам долг и тогда ступайте на все четыре стороны, - сказал в заключение Отир и повернулся к Торстену: - Уведи его!

Глава одиннадцатая