Давай никому не скажем

— Бараки, — устало выдохнула я, опускаясь на продавленное заднее сиденье.

— Что это тебя, мать, из грязи в князи кидает, — хохотнул он, кивнув на скрывшийся за высоким забором двухэтажный дворец. Поймав мой тяжёлый взгляд, моментально умолк, прибавив громкость динамиков.

Я так устала за этот невероятно длинный и насыщенный событиями день, что хотела только одного — поскорее приехать домой и лечь спать. И плевать мне было на сборище алкашей, на конфликт с матерью, на выпад Толика в тёмном подъезде.

К великому счастью, к моему приезду за практически полностью опустевшим столом остались самые стойкие: два пропоицы в растянутых трениках вяло говорили «за жизнь», размахивая истлевшим до фильтра «Беломором».

Мать, свернулась калачиком и дремала на заваленном скомканными полотенцами диване. Николаша заплетающимся языком что-то вещал своему собеседнику, который, подперев щёку рукой, по-моему, тоже спал. На столе ворох грязных тарелок, объедки, разлитое красное вино.

Перешагивая разбросанные на полу бутылки, молча закрылась в своей комнате. Занавеска едва заметно шевельнулась.

— У Набиевых была? — спросила через фанерную стенку сестра.

— Да, — вдаваться в подробности не было сил. К счастью, подробностей она и не требовала: сразу притихла, а потом и вовсе выключила ночник.

После шикарного дома Яна комната коммуналки показалась ещё более убогой. За стеной, на кухне, снова что-то начала причитать Дина. Пока тихо, но я же знала, что это только начало. Скоро она начнёт распаляться: причитания перерастут в крик, возможно, снова подключится кто-то из соседей. Каждый день один и тот же сценарий. Как же я устала. Нужно что-то срочно решать с жильём и съезжать отсюда к чертовой матери. Но я подумаю об этом завтра. Сегодня я дико устала.

Глава 32 Ян

Вот странная штука — жизнь. Ещё вчера ты ходишь в школу, смотришь футбол, пьёшь с друзьями пиво, а на следующий день вляпываешься в такое дерьмо, что как потом не отмывайся, зловонный душок так и будет преследовать куда не пойди. И сам же виноват, видел, куда наступаю, а всё равно шёл. Чёртов спор. Из-за него не спал практически всю ночь, ворочался, думал, как выйти сухим из воды и не остаться при этом треплом в глазах пацанов. К утру понял, что вариантов не много: или слиться, безвозвратно потерять авторитет и выставить себя перед всей школой треплом, или выполнить уговор, но при этом… Как же давило это «при этом». Давило настолько, аж тошно становилось. Даже аппетит пропал.

Мама всё утро квохтала рядом, подливая чай и подкладывая оладьи, чем раздражала ещё больше.

— Как прошло вчерашнее занятие? — как обычно уставившись в экран телевизора, поинтересовался отец. Для галочки, разумеется. Мои дела его интересовали только тогда, когда хоть как-то могли повлиять на его стремительно набирающую обороты карьеру. А если быть точнее — когда был риск, что я своими выходками «гопника» её разрушу. Занятия с училкой по английскому не входили в список потенциально опасных. Да, знал бы ты, папа…

Настроения разговаривать не было совсем, все мысли крутились только вокруг этого дурацкого спора, поэтому вопрос я тупо проигнорировал.

— Прибежали вчера за ручку, как парочка молодоженов, — недовольно оповестила мать, и отец оторвал-таки взгляд от утреннего выпуска новостей.

— В смысле — за ручку?

Карина вся обратилась в слух, ловя каждое слово родителей. Даже жевать перестала.

— А вот в прямом смысле! Я у окна стояла и видела: бежали под дождём, хохотали.

— Господи, мама, я просто взял её за руку чтоб не отставала и не растянулась в луже. Ты же видела, какой шёл ливень, — раздражённо попытался оправдать свой вчерашний поступок. А вообще, сам идиот, думать надо было. Но вчера это не было обдуманным поступком, просто порыв, желание взять её за руку пересилило здравый смысл.

— Вообще-то, она твой учитель, а не подружка-одноклассница, должна быть какая-то субординация, — не унималась мать, продолжая брюзжать.

— Выглядит она так-то даже моложе некоторых его одноклассниц, — вставил отец, за что был награждён уничижительным взглядом жены.

— И что? Скажи ещё, что не видишь в этом ничего ненормального? — голос матери перешёл на фальцет.

— Не раздувай из мухи слона, Нонна, у тебя как всегда трагедия на пустом месте. Ну бежали и бежали, подумаешь, — махнул рукой батя, и принялся с аппетитом уплетать яичницу с колбасой. Как я и думал, плевать он хотел.

— Эта Яна Альбертовна вообще странная какая-то: вчера на открытый урок опоздала, а когда пришла, на ней была мокрая юбка, прикиньте? Курага рвала и метала, мы думали, что она эту англичанку с лица земли сотрёт, — глупо хихикнула Карина, и тут уже напрягся я.

— Как это понять — мокрая юбка? Под дождем что ли промокла?

— Да под каким дождём? Не было никакого дождя! Вышла из кабинета, и вернулась такой красоткой. Может, у них в «бомжатнике» воду за неуплату отключили, и она решила в школе постираться, — сестра открыто глумилась, заглядывая матери в глаза, выискивая поддержку. Но та лишь плотнее сжала губы, выражая недовольство.