Давай останемся никем

Стоять с протянутыми купюрами становится некомфортно. Я складываю их в несколько раз и опускаю в один из бумажных пакетов.

— О чем ты?

— Пытаюсь кое-что понять, — снова размытый ответ.

— Что именно?

Но как обычно отвечать он не торопится. Ищет что-то в моих глазах, заставляя от дискомфорта отводить их. Зачем он так смотрит? Словно выискивает там какие-то ответы на свои непонятные вопросы. Чувствую, как щеки начинают печь от такого пристального внимания.

А потом вдруг резко всё меняется. Бросив «Твою ж» Скайлер срывается с места и вылетает на террасу. Шокировано оборачиваюсь и сердце тяжелым камнем падает в желудок. Качели, на которых качается Эйдан с одной стороны скривились и с каждой милисекундой, пока он с силой раскачивается выше и выше, накреняются всё сильнее.

— Эйдан, — выкрикиваю я, срываясь следом за Скайлером.

Сердце колотится как сумасшедшее. В какую-то секунду раздается жуткий звон цепей и Эйдан вместе с качелей падает на землю. Я резко торможу и закрываю рот руками, как раз в тот момент, когда Скайлер буквально в прыжке подставляет руки под брата, ловя его голову, когда та почти касается земли. Меня снова рывком толкает вперёд.

Пока подбегаю меня морозит и бросает в жар одновременно.

Он успел? Успел?

Падаю на колени в момент, когда Скайлер помогает брату подняться.

— Нормально? — спрашивает чересчур бодро, но я-то понимаю, что эта бодрость только ширма.

— Да. Я что — упал? — непонимающе осматривается Эйдан и его брови хмурятся, наткнувшись на валяющееся сиденье от качели.

Я снова прикрываю рот, беззвучно выдыхая. Боже, спасибо!

— Не лучший способ для полетов ты выбрал, — хмыкает Скайлер, осматривая брата со всех сторон, — цел?

— Цел, — всё еще не понимая как это произошло, оглядывается брат, — Ого! Я мог удариться.

— Конечно, мог! — выкрикиваю я, хватая его и прижимая к себе, — Зачем так сильно раскачался? С ума сошел совсем! Что бы я делала сейчас?

— Не кричи на него, — говорит Скайлер, вставая с травы, — он не виноват.

Знаю, что не виноват, но это сильнее меня. Не знаю как справиться с волнением. Если бы не Скайлер, он бы голову себе мог расшибить или шею сломать, или… Прикрываю глаза, глубоко вдыхая и выдыхая. Крепко жму его к себе и отрываю, чтобы осмотреть голову.

— Точно не ударился?

— Точно, — но в противовес словам в глазах брата собираются слезы.

Меня парализует.

— Где больно? Что болит, Эйдан? — Пульс срывается, пока я уже в уме набираю 911, готовясь объяснять ситуацию.

— Нигде. Качели жалко.

— Что?

— Качели жалко, — и теперь уже натурально начинает плакать, я же чуть с ума не схожу. Оседаю на траву рядом со Скайлером. — Их же не починят. Папа выбросит, как всегда и установит новые.

Всё ещё крепко держу его за руки, а у самой ладони дрожат.

— И что? Будут новые!

— Нет, — мотает головой, словно эти качели для него значат что-то действительно важное, — Ты что забыла? Мы их с дедушкой устанавливали! Когда он был тут в последний раз. И раскачал меня тогда сильно-сильно, чтобы проверить их на прочность! Помнишь?

Точно, дедушка. Эйдан очень его любит. Да и я тоже. Но отец разругался с ним и запретил нам с ним видеться.

Тяжело вздыхаю, переводя взгляд на порванные петли.

— Может, попросим папу вызвать людей, которые починят?

Малыш всхлипывает, поднимая деревянное сиденье.

— Они не починят.

Это правда. Отец никогда не чинит старые вещи. Ему проще купить новое, чем заниматься починкой старья. Так было с любимым велосипедом Зака, моим кукольным домиком. Если подумать, работы там было немного, но папа предпочитал избавляться от мусора, а не ремонтировать его.

— Эйдан, — пытаюсь подобрать правильные слова, понимая, что для него это действительно будет сложно — попрощаться с любимыми качелями, — тебе поставят большую детскую площадку. Помнишь, папа обещал? И батуты.

— А не проще просто починить качели? — непонимающе раздается справа от меня.

Оборачиваюсь на Скайлера, сверкнув в его сторону недобрым взглядом. Я тут стараюсь успокоить ребенка, а он только хуже делает.

— Было бы проще, если бы было кому.

— Что тут чинить-то? Снять разорвавшиеся звенья и перевесить на другие.

— Сделаешь? — с вызовом вскидываю бровь. А то говорить каждый гаразд.

— Легко, — парирует мой вызов Скайлер прежде, чем встать с травы. Протягивает мне руку, и я берусь за нее, чтобы тоже подняться. По коже в тот же миг, прямо как утром несется электрический ток, прошибая до самых косточек. Он жжёт и вызывает зуд. Дышать перестаю. Его ладонь большая, немного шершавая, но довольно приятная на ощупь. Пальцы узловатые и длинные. Едва оказавшись на ногах, я резко выдергиваю ладонь и инстинктивно тру её о джинсы. Чертовщина какая-то! — Инструменты есть? — не заметив моих необъяснимых действий, интересуется Скайлер и шагает к тому, что еще десять минут назад было качелями.

Трясу головой, отгоняя на вождение.

— Ты серьезно? — недоверчиво смотрю на его спину, стойко игнорируя покалывание на ладони, которое никак не хочет униматься. Засовываю руку в карман кофточки.

— Тебя что-то смущает? — оборачивается он.