Давай попробуем любить (СИ)

Я схожу с ума, раз думаю о мужчине, честное слово.

— Ты уже дырку карандашом сделала в этой несчастной карте.

Приятный бас Бельяра звучит совсем рядом, и я испуганно подпрыгиваю на стуле, отводя руки от куска бумаги, как от огня.

— Что? Ааа… — растерянно чешу я затылок и виновато улыбаюсь, разворачивая карту так, чтобы прикрыть дырку локтем.

Медведь же присел за стул рядом. Сегодня в малом зале посетителей почти не было. За окном светило яркое солнце, и горожане, как и простые крестьяне, гнули спину либо в лавках, либо в поле.

Мне же велели без сопровождения носа из таверны не высовывать, и при этом припечатали свои слова таким выразительным взглядом, что спорить резко перехотелось.

— Ну чего грустишь, куколка?

Рыжий подпер щеку рукой и неспешно потянулся другой к плетеной корзинке с орехами на середине стола, но вот беда, взгляд его глаз не рассматривал меня почти не моргая.

С чего ты взял, я вовсе и не грущу.

Пожала я плечами, пряча глаза под сению волос, делая занятой вид. Но Бельяр не был бы Бельяром, если бы не сказал всё, что думает.

— Ну да, ну да… — фыркнул он, хрустя орешками. — То-то я не вижу, одна горделивая ведьмочка тяжко вздыхает в одном углу, а другой упрямый балбес упрямо фырчит в другом.

— Я не гордая. — тут же возмутилась я, отбрасывая и карту, и карандаши, вскакивая на ноги. Но тут же присела обратно, стыдясь своей реакции. Как ребёнок, не иначе. — Просто я осторожная.

Попыталась оправдаться, на что рыжий медведь лишь ядовито заметил:

— Да что ты говоришь? Ты и осторожность! Я тебя умоляю, девочка, ты за две недели умудрилась трижды потеряться, ногу покалечить, под дождём промокнуть и вывести пару раз Садэра из себя.

От всего перечисленного я натурально начала гореть от смущения. Я и не знала, что достала им столько неприятностей.

— Послушай, куколка, ты вроде девочка умная. Ну разве ты слепая и не видишь, как он вокруг тебя круги наматывает? Ну на кой чёрт мучить и себя, и его?

Сокрушительно покачал головой мужчина, своим жестом демонстративно показывая, что он не лучшего мнения о моих умственных способностях.

Стало обидно.

Я тут и так внутри себя истерзаю, а он так напирает и чуть ли не дурой обзывает.

— Тебе легко говорить, Бельяр, ты же мужчина и в придаток оборотень. — обида так и звенела в моём голосе. — У тебя, наверное, таких дурочек, как я, во всех городах по одной.

— А вот тут, ведьмочка, прикуси язычок. — нахмурил густые рыжие брови медведь, и орех в его кулаке жалобно пискнул, превращаясь в горсть муки. — Я пусть и монахом не был, но никому лапшу на уши не вешал. А Садэр к тебе не на одну ночь напрашивается…

— А на сколько? — вскипела я, бросая на мужчину злобный взгляд. — Две, пять, десять? Все равно поматросит и бросит. Не ровня я ему! Понимаешь ты это или нет?!

— Нет, не понимаю! — прогремел густой бас оборотня. — Не ври себе, девочка! Хотел бы для забавы только тело, давно бы под ним лежала и не пикнула даже. Или ты думаешь, мы все насильники? Так нет, ему душу твою подавай, потому что тебя всю хочет. А ты ерепенишься. Скажи, чего желаешь, и он сделает. Не мучай так!

— Как же у тебя все легко и просто, Бельяр! — покачала я головой, чувствуя горечь на языке. Выходит, в их глазах я ещё и стерва, что цену себе набивает.

— Это ты ошибаешься, Давина, — вздохнул медведь, нервно стряхивая ореховую пыль с рук. — В жизни все до безобразия просто, есть мужчина и есть женщина, и если этих двух тянет друг к другу, не вижу причины, почему им не быть вместе.

Его слова ещё сильнее запутали меня. А следующее, что услышала я, и вовсе выбили почву из-под ног:

— Впрочем, ты ещё молода и неопытна. Надумала себе небылицы и теперь свято в них веришь.

Продолжать разговор смысла не было, пока внутри все кипело от обиды. Недосказанные слова горчили на языке, а горло сдавило от недостаточи кислорода.

Пропасть, над которой я карабкалась по тонкой верёвке своего самообладания, всё сильнее тянула меня к себе. И, кажется, из этой практики невредимой мне домой не вернуться.

Душевно уж точно.

Встав со стола, я скомкала нервно карту и, не сказав ни слова, развернулась, чтобы убежать в свою комнату. Но, как по закону подлости, тут же в кого-то врезалась.

Знакомый запах ледяных гор защекотал ноздри. Это был Садэр.

— Дави, что случилось, я слышал твой повышенный голос.

— Ничего. — буркнула, пытаясь обойти мужчину, чтобы убежать по-быстрее из их компаний. Как и ожидалось, никто мне этого не позволил сделать.

Ловкие, крепкие руки вмиг, словно змеи, обняли мою талию, крепко прижали к мужскому телу.

Кажется, с утра они ходили на место преступления. На местных жителей напали шайка разбойников, были жертвы. Я слышала случайно, как кухарка сплетничала об этом с подавальщицей.

Так или иначе, ему сейчас «недо меня».

— Я же сказала, всё хорошо. Отпусти.

Уперлась я руками в широкую грудь, но добилась лишь того, что Садэру надоело изображать статую, и, не обращая ни капли внимания на мои манипуляции, мужчина придержал меня за талию одной рукой, а второй ловко схватил за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Давина, что он тебе сказал?