Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]

19 июля армии Западного фронта вышли на линию река Неман — станция Барановичи — станция Лунинец. ІІІ конный корпус занял Гродно, защищаемый слабым гарнизоном, так как бывшие впереди него польские дивизии 7-й и 1-й армий, отступая под натиском частей Красной армии, еще не достигли линии Немана.

Этот решительный успех армий Западного фронта тут же сказался на тоне дипломатов стран Антанты. 12 июля, воспользовавшись пребыванием в Лондоне наркома внешней торговли Л. Б. Красина, бывшего одновременно полпредом и торгпредом в Англии, английское правительство в лице лорда Керзона[242] предъявило советскому правительству ноту о заключении в недельный срок перемирия с Польшей. Лорд Керзон при этом предлагал советским войскам отойти от естественных этнографических границ Польши на линию Гродно — Воловка — Немиров — Брест-Литовск — Дорогуск — Устилуг — восточнее Грубешова — Крылов — западнее Равы-Русской — восточнее Перемышля до Карпат. Затем лорд Керзон предложил на конференции в Лондоне обсудить условия мира РСФСР и Польши, при этом граница между Россией и Польшей намечалась согласно плану Верховного Союзного Совета, принятого в 1919 г., то есть по линии реки Западный Буг. В случае отказа правительства РСФСР от принятия этого предложения английское правительство объявляло, что страны Антанты будут помогать Польше всеми доступными для них средствами.

К концу июня 1920 г. в Варшаве наконец-то осознали масштабы поражения как в Белоруссии, так и на Украине. 1 июля был создан Совет обороны государства в составе Пилсудского, маршала сейма, премьер-министра, трех членов правительства, десяти депутатов от парламентских партий и трех представителей военного командования. 5 июля Совет постановил обратиться к странам Антанты с просьбой о содействии в мирных переговорах.

На переговорах с представителями Антанты 9–10 июля было решено, что содействие Антанты будет осуществлено при выполнении следующих условий: поляки отойдут на «линию Керзона», откажутся от претензий на литовские земли и согласятся на проведение в Лондоне мирной конференции представителей РСФСР, Польши, Финляндии, Литвы, Латвии и Восточной Галиции. Польша также должна была принять решения Антанты по вопросам ее границ с Литвой, Чехословакией и Германией и о будущем Восточной Галиции.

В Москве обсуждение ноты английского правительства состоялось 13–16 июля. Мнения в руководстве разделились. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин занял очень осторожную позицию — предложил принять предложение лорда Керзона выйти на предлагаемую им линию («линию Керзона»), на которой начать переговоры с Польшей, а за время переговоров подтянуть тылы и дать отдых войскам.

И. В. Сталин несколько раз выступал с предостережением против шапкозакидательских настроений в руководстве страны и Красной армии. Так, 24 июня в интервью харьковской газете «Коммунист» он заявил: «Было бы ошибкой думать, что с поляками на нашем фронте уже покончено». Предстоят еще серьезные сражения, «поэтому я считаю неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое оказалось у некоторых товарищей: одни из них не довольствуются успехами на фронте и кричат о „марше на Варшаву“, другие, не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на „красной советской Варшаве“».

11 июля в газете «Правда» Сталин, вновь отметив успехи Юго-Западного фронта, подчеркнул, что, хотя «наши успехи на антипольских фронтах несомненны… но было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основе уже покончено, что нам остается лишь проделать „марш на Варшаву“. Это бахвальство… неуместно не только потому, что у Польши имеются резервы, которые она несомненно бросит на фронт… но и прежде всего потому, что в тылу наших войск появился новый союзник Польши — Врангель, который грозит взорвать с тыла плоды наших побед над поляками… Смешно поэтому говорить о „марше на Варшаву“ и вообще о прочности наших успехов, пока врангелевская опасность не ликвидирована».

За наступление были военные, а самое главное Ленин. Он писал: «Я просил Сталина 1) ускорить распоряжение о бешеном усилении наступления. У нас хотят вырвать из рук посредством жульнических обещаний победу». Причем дело не в каких-то антипатиях вождя к Польше или лично к Пилсудскому. Позже Ленин писал, что захват Польши приведет к выходу Красной армии на границу Германии и полному краху Версальской системы, а если продолжить мысли вождя, то и к мировой революции.