Давно пора

Мне климат привычен советский,К тому же – большая семья,Не нужен мне берег суэцкийВ неволе размножился я.В котлах любого созиданияСнискав себе не честь, но место,Евреи, дрожжи мироздания,Уместны только в массе теста.Из двух несхожих половинМой дух слагается двояко:В одной – лукавствует раввин,В другой витийствует гуляка.В эпоху, когда ценность информацииОкрасила эпоху, как чернила,Повысились и акции той нации,Которая всегда ее ценила.Летит еврей, несясь над бездной,

От жизни трудной к жизни тяжкой,И личный занавес железныйВезет под импортной рубашкой.Над нами смерть витает, полыхаяРазливом крови, льющейся вослед,Но слабнет, утолясь; и тетя ХаяОпять готовит рыбу на обед.Фортуна с евреем крута,Поскольку в еврея вместиласьИ русской души широта,И задницы русской терпимость.Растит и мудрецов и палачей,Не менее различен, чем разбросан,Народ ростовщиков и скрипачей,Закуренная Богом папироса.Сомненья мне душу изранилиИ печень до почек проели;Как славно жилось бы в Израиле,

Когда б не жара и евреи.Не думай, что деля свое вино,И рознь мы выдумываем, словно дым;Евреям слишком многое дано,Чтоб спрашивалось равно остальным.За долгие столетия, что длитсяКромешная резня в земном раю,Мы славно научились веселитьсяУ рва на шевелящемся краю.Век за веком роскошными бреднямиОбставляли погибель еврея;А века были так себе, средние,Дальше стало гораздо новее.При всей нехватке козырейВ моем пред Господом ответе,Весом один: я был еврейВ такое время на планете.

По спирту родственность имея,Коньяк не красит вкус портвейну,Еврей-дурак не стал умнееОт соплеменности Эйнштейну.Те овраги, траншеи и рвы,Где чужие лежат, не родняВот единственно прочные швы,Что с еврейством связали меня.Сородич мой клопов собой кормил,И рвань перелицовывал, дрожа,И образ мироздания кроил,И хаживал на Бога без ножа.За все на евреев найдется судья.За живость. За ум. За сутулость.За то, что еврейка стреляла в вождя.За то, что она промахнулась.Зря ты, Циля, нос повесила:Если в Хайфу нет такси,

Нам опять живется веселоИ вольготно на Руси.Поистине загадочна природа,Из тайны шиты все ее покровы;Откуда скорбь еврейского народаВо взгляде у соседкиной коровы?За года, что ничуть я не числю утратой,За кромешного рабства глухие годаСколько русской земли накопал я лопатой,Что частицу души в ней зарыл навсегда.Чтоб созрели дух и голова,Я бы принял в качестве закона:Каждому еврею – года дваГлину помесить у фараона.Пусть время, как поезд с обрыва,Летит к неминуемым бедам,Но вечером счастлива Рива,Что Сема доволен обедом.