Давший клятву

И она не придиралась. Такие осмотры не были предназначены для того, чтобы на самом деле обнаружить проблемы, — это был шанс для солдат покрасоваться перед великим маршалом. Их распирало от гордости, пока она говорила, что видит перед собой «возможно, лучшие взводы бойцов, какими выпадала честь командовать». Каладин помнил, что слышал от Амарама в точности те же самые слова.

Ее речи, пусть и банальные, вдохновили солдат. Они ответили великому маршалу одобрительными возгласами, едва им скомандовали «вольно». Возможно, количество «лучших взводов» в войске увеличивалось в военное время, когда требовалось поднять общий боевой дух.

Каладин подошел к офицерскому столу. Не понадобилось много усилий, чтобы получить приглашение отужинать с великим маршалом. Норо действительно хотел, чтобы его повысили до лейтенанта, а все прочие слишком побаивались Азур, чтобы сидеть за ее столом.

Великий маршал повесила плащ и странный меч на колышек. Перчатки не сняла, и хотя он не видел ее грудь из-за кирасы, лицо и телосложение определенно были женскими. Еще по цвету кожи и волос она была настоящая алети, а ее глаза были светло-оранжевыми, блестящими.

Каладин подумал, что она наверняка провела какое-то время в качестве наемницы на западе. Сигзил однажды сказал ему, что уроженки запада участвовали в битвах, особенно в качестве наемниц.

На ужин подали простую кашу с карри. Каладин съел немного, успев к этому моменту как следует ознакомиться с послевкусием духозаклятого зерна. Совершенно безвкусно. Карри помогал, но повара использовали вываренный зерновой крахмал, чтобы его сгустить, поэтому вкус в какой-то степени сохранялся.

Его посадили достаточно далеко от центра стола, где Азур беседовала с двумя взводными капитанами. В конце концов один из них извинился и ушел в уборную. Каладин немного подумал, а потом взял свою тарелку и пересел на освободившееся место.

Вуаль достигла вершины платформы и оказалась в месте, похожем на маленькую деревню. Монастырские сооружения здесь были гораздо меньше по размеру, но куда приятнее на вид, чем те, что на Расколотых равнинах. Скопление изящных каменных строений с клиновидными крышами, острым концом обращенными к Изначалью.

У основания большинства зданий рос ухоженный декоративный сланцекорник, которому придали вид спиральных узоров. Вуаль сняла Образ для Шаллан, но ее саму интересовали отблески костров где-то дальше, среди строений. Она не видела контрольного здания. Мешали все эти дома. Зато видела, как слева дворец озаряет ночь сияющими окнами. Он соединялся с платформой Клятвенных врат крытой галереей, которая называлась Солнечная тропа. Подступы к ней охраняла небольшая группа солдат, в темноте казавшихся тенями.

Вблизи от Вуали, на вершине лестницы, у сланцекорникового гребня сидел толстый мужчина. У него были короткие волосы и светло-зеленые глаза.

— Приветствую! — воскликнул он с сердечной улыбкой. — Этим вечером я буду твоим проводником в твой первый визит в обитель бражничества! Иногда здесь все кажется… ах… сбивающим с толку.

«Это одежды ревнителя», — подметила Вуаль. Рваные и в пятнах — судя по всему, от разнообразной еды.

— Все, кто приходит сюда, — продолжил он, спрыгивая со сланцекорника, — перерождаются. Твое имя теперь… э-э… — Он вытащил из кармана листок бумаги. — Куда же я его записал? Ну, думаю, это неважно. Твое имя Киши. Разве это не мило? Молодец, что добралась сюда. Это единственное место в городе, где можно развлечься.

Он опять сунул руки в карманы, взглянул на одну из дорожек и ссутулился.

— Ладно, — сказал он. — Идем. Сегодня ночью будем бражничать как следует. Мы все бражничаем и бражничаем…

— А тебя-то как зовут?

— Меня? Ох, э-э, они назвали меня Харатом. Или нет? Я забыл. — Он потрусил вперед, не проверяя, идет ли она следом.

Вуаль шла — ей не терпелось пробраться в самый центр. Однако сразу же за первым зданием девушка достигла того самого бражничества, и ей пришлось остановиться, чтобы осознать происходящее. Прямо на земле полыхал огромный костер, дрова в нем потрескивали, а языки огня колыхались на ветру, обдавая ее волнами жара. Искаженные спрены пламени, ярко-синие и с какими-то более рваными очертаниями, плясали внутри. Вдоль тропинки здесь были столы, которые ломились от еды. Мясо в сиропе, стопки лепешек в сахарной корке, фрукты и выпечка.

Вокруг толпились люди, время от времени голыми руками хватая что-нибудь со столов. Они смеялись и кричали. Многие, судя по коричневым одеяниям, были ревнителями. Другие — светлоглазыми, хотя их одежда казалась… разложившейся? Слово подходило для описания костюмов с отсутствующими куртками, платьев с подолами, истершимися от трения о землю. Защищенные руки были обнажены — рукава оторвались, и их где-то выкинули. Они двигались точно косяк мальков, перетекая справа налево. Вуаль заметила солдат, светлоглазых и темноглазых, в лохмотьях, оставшихся от униформы. Они прошли мимо, не заметив ни ее, ни Харата, который стоял рядом.