Давший клятву

Адолин задергался и запаниковал, чувствуя, что тонет. Он умирает! Он умрет, задохнется в этом море бесконечных бусин. Он…

Кто-то схватил его за руку. Азур вытащила его и помогла забраться на платформу; бусины скатывались с его одежды. Он закашлялся, словно чуть не захлебнулся, хотя ему в рот угодило всего лишь несколько бусин.

«Буреотец!» — Адолин застонал, озираясь. Небо над головой было неправильным. Черным как смола и покрытым странными облаками, которые как будто уходили в бесконечность, как дороги в вышине. Они вели к маленькому, далекому солнцу.

Океан бусин простирался во всех направлениях, и над ними витали крошечные огни — тысячи и тысячи, словно пламя свечей. Подошла Шаллан, опустилась рядом с ним на колени. Неподалеку вставал Каладин, отряхиваясь. Эта круглая каменная платформа была словно остров посреди океана бусин, формой приблизительно напоминая контрольное здание.

Над ними словно часовые парили два огромных спрена — они выглядели увеличенными версиями людей ростом футов в тридцать. Один был непроницаемо-черного цвета, другой — красного. Адолин сперва принял их за статуи, но их одежда трепетала на ветру, а потом они пошевелились, и один обратил взгляд на людей внизу.

— О, это плохо, — прошептал кто-то рядом. — Это очень, очень плохо.

Адолин огляделся и обнаружил говорившего: существо в жестком черном костюме, который каким-то образом казался сделанным из камня. Вместо головы у него был шар, полный беспокойных, меняющихся линий, углов и невозможных фигур.

Принц вскочил и попятился. Он едва не столкнулся с девушкой с синевато-белой кожей, бледной как снег, в тонком платье, трепетавшим на ветру. Рядом с нею стоял другой спрен в женском обличье, с пепельно-коричневым лицом, которое казалось сделанным из туго сплетенных шнуров толщиной с волос. Существо носило лохмотья, и у него были выцарапаны глаза — как у картины, которую кто-то испортил ножом.

Адолин огляделся, считая. Больше на платформе никого не было. Два огромных спрена в небе и три маленьких внизу. Адолин, Шаллан, Каладин и Азур.

Похоже, Клятвенные врата перенесли только тех, кто был внутри контрольного здания. Но… куда?

Азур посмотрела на небо.

— Проклятие, — тихо сказала она. — Я ненавижу это место.

Интерлюдии

Венли — Мем — Шелер

И-7

Посланница

Великая миссия, которую Вражда придумал для Венли, заключалась в том, что ей пришлось выйти на сцену.

— Затем люди развязали против нас войну на уничтожение, — поведала она собравшейся толпе. — Моя сестра пыталась вести переговоры, объяснить, что мы не виноваты в убийстве их короля. Они не хотели слушать. Они видели в нас только рабов.

Фургон, на котором она стояла, не был особенно впечатляющим помостом, но хотя бы выглядел лучше, чем куча ящиков, которые она использовала в предыдущем городе. По крайней мере, ее новая форма — форма посланницы — была самой высокой, которую она когда-либо носила. Такая форма силы наделила Венли странными способностями, в первую очередь говорить на всех языках и понимать их.

Это сделало ее идеальной кандидатурой для обучения толп алетийских паршунов.

— Они годами боролись, чтобы истребить нас, — говорила она в ритме повеления. — Им были ненавистны рабы, которые могут думать и сопротивляться. Они старались сокрушить нас, чтобы мы не вдохновили народ на революцию!

На коже паршунов, собравшихся вокруг фургона, красовались узоры из грубых линий — черные или белые на красном. Бело-красные завитки самой Венли выглядели куда изящнее.

Она продолжила, с триумфом говоря в ритме повеления, излагая этим людям — как уже многим до них — свою историю. Точнее, версию, одобренную Враждой.

Венли поведала им о том, что лично открыла новую разновидность спренов, узы с которыми создали форму, способную призвать Бурю бурь. В этой истории не упоминалось о том, что бо́льшую часть работы выполнил Улим, раскрыв ей секреты буреформы. Вражда явно хотел представить слушателей героями, а Венли — их храброй предводительницей. Слушатели должны были лечь в основу его растущей империи: последние из старого поколения, кто отважно сражался против алети, а потом пожертвовал собой, чтобы освободить из рабства братьев и сестер.

История навязчиво повторяла, что народ Венли ныне истреблен и она осталась одна.

Бывшие рабы слушали, захваченные ее повествованием. Она рассказывала хорошо; а как иначе, если за последние недели ей пришлось повторять эту историю много раз. Завершила она призывом к действию, как и было велено.

— Мой народ ушел, присоединился к вечным песням Рошара, — заявила она. — Теперь наступило ваше время. Мы называли себя слушателями из-за песен, которые слышали. Они ваше наследие, но вы должны не просто слушать, а петь. Примите ритмы ваших предков и создайте здесь свое государство! Вы должны трудиться. Не на рабовладельцев, которые некогда лишили вас разума, но ради будущего, ради ваших детей! И ради нас. Тех, кто умер, чтобы вы могли существовать.