Давший клятву

— Могу ли я каким-то образом получить немного бусин? — поинтересовалась Шаллан.

Спрен остановилась как вкопанная.

— Пожалуйста! — попросила Шаллан. — Я…

Морячка убежала и вскоре вернулась с капитаном: высоким, властным на вид спреном чести по имени Нотум. Он излучал мягкий сине-белый свет и носил старомодную — но элегантную — морскую униформу, которая была частью его сути. Борода у него была такой формы, какую Шаллан никогда раньше не видела: с выбритым подбородком, почти как у рогоеда, но с тонкими усами, которые, изящно изгибаясь, шли вверх по щекам и соединялись с бакенбардами.

— Ты хотела о чем-то попросить?

— Капитан, мне нужно немного бусин, — подтвердила Шаллан. — Хочу попрактиковаться в своем искусстве, если позволите. Мне надо хоть чем-то заниматься, чтобы скоротать время в этой поездке.

— Светоплетельщица, проявлять случайные сущности опасно. Я бы не хотел, чтобы кто-то занимался таким безответственным делом у меня на палубе.

От него невозможно было скрыть, к какому ордену принадлежит Шаллан: ведь Узор следовал за нею повсюду.

— Обещаю ничего не проявлять. Я всего лишь хочу поупражняться с визуализацией сущности бусин. Это часть моего обучения.

Спрен окинул Шаллан внимательным взглядом, сцепив руки за спиной, а потом, к ее удивлению, согласился. Она не ожидала, что это сработает. Однако капитан дал приказ, и спрен тумана спустила ведро на веревке, чтобы добыть немного бусин.

— Спасибо, — поблагодарила Шаллан.

— Это была простая просьба, — ответил капитан Нотум. — Но будь осторожна. Полагаю, без буресвета ты ничего не проявишь, и все-таки… будь осторожна.

— Что произойдет, если мы увезем бусины слишком далеко? — из любопытства спросила Шаллан, принимая ведро у спрена тумана. — Они же привязаны к предметам в Физической сфере, верно?

— В Шейдсмаре их можно унести куда угодно. Связь проходит через Духовную сферу, так что расстояние не имеет значения. Однако если бросить бусину — отпустить ее, — она в конце концов вернется туда, где располагается ее физический двойник. — Нотум окинул ее взглядом. — Ты в этом новичок. Когда все началось? Сияющие, клятвы и Идеалы?

— Ну…

Мертвое лицо ее матери, выжженные глаза.

— Не очень давно, — слукавила Шаллан. — Несколько месяцев для большинства из нас. Для некоторых — несколько лет…

— Мы надеялись, что этот день никогда не наступит. — Он повернулся, собираясь пойти к высокой палубе.

— Капитан! Почему вы нас выпустили? Если Сияющие вас так тревожат, почему вы не оставили нас взаперти?

— Это было бы неблагородно, — объяснил капитан. — Вы не пленники.

— Тогда кто мы?

— Одному Буреотцу известно. К счастью, мне не надо в этом разбираться. Мы доставим вас и Древнюю дочь к тому, кто обладает большим авторитетом. До той поры, пожалуйста, постарайся не сломать мой корабль.

День за днем Шаллан привыкала к жизни на корабле спренов чести. Больше всего времени она проводила, сидя на главной палубе у фальшборта. Ей предоставили множество бусин для упражнений, но в большинстве своем это оказались бесполезные вещи. Камни, палки, тряпки. И все-таки была польза в том, чтобы их визуализировать. Держать, медитировать на них. Может, даже понимать?

У предметов имелись желания. Да, простые — но они могли упрямо придерживаться этих желаний, в чем она убедилась во время первых попыток духозаклинания. Теперь Шаллан не пыталась изменить эти желания. Она просто училась прикасаться к ним и слушать.

В некоторых бусинах чувствовалось что-то знакомое. Возможно, она могла бы сделать так, что их сущности расцветут в полноценные предметы на этой стороне. Такое называлось проявлением.

Упражнения с бусинами Шаллан чередовала с набросками. Что-то получалось, что-то нет. Она носила юбку, которую купил Адолин, и надеялась, что это поможет ей в большей степени чувствовать себя самой собой. Вуаль то и дело пробуждалась, и это было в каком-то смысле полезно — однако сам факт того, что такое случалось без ее участия, приводил девушку в ужас. Шут ведь имел в виду совсем не это.

Каладин проводил дни, расхаживая по главной палубе и бросая сердитые взгляды на встреченных спренов чести. Он напоминал зверя в клетке. Шаллан отчасти ощущала его нетерпение. Они не видели никаких признаков врага с того дня в Селебранте. Но она плохо спала по ночам, тревожась о том, что ее вот-вот разбудит сигнал тревоги, знаменующий приближение вражеского корабля. Нотум подтвердил, что спрены пустоты создавали в Шейдсмаре собственную империю. И они контролировали Перпендикулярность Культивации, самый легкий способ перемещаться между мирами.

Шаллан перебрала еще одну горсть бусин, ощутив образы маленького кинжала, камня, кусочка плода, который начал видеть себя чем-то новым — чем-то, что могло обрести новую идентичность, а не просто быть частью целого.

А что бы увидел тот, кто взглянул на ее душу? Производила ли она впечатление чего-то единого, неделимого? Или отображала множество разных идей относительно того, кем она была?