Дажьбог - прародитель славян

Чрезвычайно показательно, что к богу солнца обращаются за помощью в деле пахоты, изобретенной его отцом. Связь дневного светила с земледельческим трудом не ограничивается данной песней и встречается нам в русском совете-пословице: «Борони посолонь, лошадь не вскружится». Отголоски былого культа солнца просматриваются и в русской поговорке «Люди восходящему солнцу поклоняются», и в сделанном еще в XIX в. И. И. Срезневским наблюдении: «Словаки веруют в божественность Солнца, называют его святым и владыкою неба и земли, призывают на помощь в заговорах от недугов, веря, что оно помогает людям…»[14] Следует отметить, что в отдельных регионах славянского мира традиция воспринимать дневное светило как бога дожила до XX в. и К. Мошинский с некоторым удивлением констатирует результаты этнографических наблюдений: «Так, болгарские или русские женщины в разговорах с малыми детьми употребляют выражение «бог» (обычно в уменьшительных формах) не только в обычном понимании: бог, святой образ, крест, но также в смысле: солнца, луна и огонь. Мать-русинка, показывая, например, ребенку огонь, объясняет, что это бог; или когда ее спрашивают, где бог, показывает на солнце и т. п.»

[15]

Во втором фрагменте «Слова о полку Игореве» резко осуждаются русские князья, которые стали «сами на себя крамолу ковать». В связи с этим стоит напомнить, что Сварог был богом-кузнецом и в этом качестве был связан не только с обработкой металлов, но и с «обработкой» слов. В древнерусском языке слово ковать

помимо своего основного значения означало также «замышлять», как правило, недоброе: «не добро зла ковати мужю праведну»; «развращено срдце куеть злая на всяко время»[16]. В силу тесной связи кузнечного дела с магией ст. сл. слово КОВЪ приобрело значение «дурное намерение», «обман», ср. ц. сл. КОВЪ — «злой умысел», «злое ухищрение»:

не добро… кова ковати. Подобная семантика сохраняется вплоть до XIX в. и встречается нам у Шевченко: А тим часом вороженьки чинять свою волю: кують речі недобрії.

В этот же контекст целиком и полностью вписываются «кующие козни» русские князья в «Слове о полку Игореве». Тот факт, что в обоих случаях, когда речь заходит даже не о самом Дажьбоге, а о его потомстве, автор «Слова» в качестве метафор использует примеры деятельности, непосредственно связанные с семантическим полем Сварога, является еще одним доказательством в пользу истинности родословной обоих богов, изложенной в славянском переводе Иоанна Малалы и воспринятой создателем Ипатьевской летописи.

Кроме Дажьбога в «Слове о полку Игореве» упоминается и другой древнерусский бог — Хоре. По мнению большинства исследователей, это божество было заимствовано нашими далекими предками от своих ираноязычных соседей и наряду с сыном Сварога также олицетворяло собой дневное светило. Естественно, возникает закономерный вопрос о соотношении между собой двух солнечных божеств. Ответ на него на основе анализа текста дал еще в начале прошлого века Ф. Е. Корш: «Хоре есть солнечное божество, как и Дажьбог, но отличается от него примерно так же, как Ηλιοζ от Απόλλων, т. е. преимущественно, если не исключительно тем, что представляет собой самое светило, лишь олицетворенное и обоготворенное, а Дажьбог служит мифическим выражением всех сил и действий солнца, отчасти расширенных, но и лишенных первоначальной конкретности путем метафорического толкования»[17]. Продолжая сравнение двух языческих божеств, исследователь отмечал: «…видно, что певцу «Слова», как уже, вероятно, его предшественникам, Дажьбог представлялся чем-то вроде жизненного начала, обусловливающего происхождение и существование человечества вообще и «русичей» в частности, если не в особенности. Из этого различия между Хорсом и Дажьбогом, повидимому, следует, что первый на Руси новее второго»[18].

Изображения солнечного божества