Даже хороших драконов наказывают

— Ты была готова работать с Хартстрайкерами, — напомнил Мирон. — Я не вижу разницы. Дух или дракон, все они считают нас мусором, и после бардака на горе Хартстрайкер я лучше попробую шансы с озером.

— Хорошо сказано, — проурчала Алгонквин, протянула ладонь и воды, чтобы помочь Мирону встать. — Как приятно встретить разумного человека. Твоей помощи будут рады, Мастер Лабиринтов, и если ты сможешь вернуть моего Смертного Духа по графику, я дам тебе первым попробовать связь. Справедливо?

— Вполне, — Мирон принял ее помощь, чтобы подняться.

Эмили бросилась к нему. Черные щупальца Левиафана поймали ее, не дав коснуться мага, но это не помешало Эмили кричать на бывшего напарника:

— Завистливый идиот! — ревела она. — Смысл поиска Мерлина был в том, что мы сможем поравняться с такими, как она, а не присоединяться к ним. Она только использует тебя, чтобы получить то, что хочет!

— Как и все, — заявил Мирон. — Так делают умные существа. Мы используем окружение, чтобы получить то, чего хотим. Все, кроме тебя. Тебе дали почти бессмертие, а ты потратила его, играя мученицей за человечество. Раньше я думал, что это благородно, но теперь вижу, что это просто трата времени, — он покачал головой. — Мне надоело, Эмили. Надоело играть миротворца с тобой и твоей птицей, пока мои мечты топчет ребенок и ее нахальный кот. В этот раз я заберу то, чего хочу, — он повернулся к Алгонквин. — Дай мне свободный доступ к твоей магии, и я устраню ущерб, которые нанесли девчонка и ее мерзость твоему духу, за месяц. Плевать, если придется собирать его вручную, я буду первым Мерлином.

— Не сомневаюсь, — Алгонквин выпрямилась во весь рост. — Приветствую в команде, сэр Мирон. Но что насчет твоей бывшей напарницы? Есть просьбы? Утопить ее или…

— Не убивай ее.

Эмили удивленно моргнула, но в глазах Мирона не было доброты, когда он посмотрел на нее.

— Эмили Джексон — не просто игрушка Ворона. Она — вершина современных магических инноваций, результат лучших заклинаний и технологий человечества. В ней есть то, что даже Корпорация Алгонквин еще не поняла, включая мою лучшую работу. И она стоит не меньше миллиарда евро. Такое оружие нельзя просто так выбрасывать.

— Я не думала, что она была такой ценной, — сказала бодро Алгонквин с новым интересом, глядя на генерала. — Похоже, твой напарник отсрочил твою казнь. Благодари его за щедрость.

Она сделала паузу и ждала, но Эмили молчала, боролась с хваткой Левиафана. Дух потеряла терпение.

— Поставь ее там, где она не заблудится, — приказала она Левиафану, обвила водной рукой плечи Мирона. — Будущему Мерлину и мне нужно многое обсудить.

Эмили отвела взгляд с отвращением, пока Мирон радовался похвале. Ворон улетел, но не по той же причине.

Я вернусь, — пообещал он, пока ее обвивали щупальца Левиафана. — Не твори глупостей, пока не услышишь меня.

Эмили не думала, что станет что-то делать. Левиафан окутал ее, как мумию, сковал ее руки и ноги, она не могла даже дрогнуть. Она успела плюнуть на землю у ног Мирона, получив взгляд отвращения от замминистра магии, и черные щупальца закрыли ее голову.

Глава 19

Три дня спустя

Джулиус лежал лицом вниз в старой спальне. Кто-то заменил дверь, но больше ничего не изменилось: в комнате было пусто. Даже у кровати на полу не было простыней, и он лежал на голом матраце, накрыв курткой голову. В темноте. Один. Он хотел так и оставаться, когда кто-то распахнул новую дверь ногой.

— Вставай.

Неделю назад яростное рычание сестры заставило бы его вскочить с кровати. Теперь Джулиус даже не вздрогнул. Он повернулся и натянул куртку выше на голове.

— Вставай, — прорычала Челси, включила свет и стянула с него куртку. — Ты лежишь тут днями. Бетезда говорит, что не придет на перенесенное еще раз собрание Совета, и Иен начинает с ней соглашаться. Если не хочешь потерять все, что таким трудом строил, вылезай из кровати.

Джулиус уткнулся лицом в матрац. Он понимал слова сестры, знал, что она была права. Но он больше не видел смысла. Он чуть не убил себя, стараясь быть ответственным с того момента, как свергнул Бетезду. Он игнорировал Марси, упустил, как оказалось, последние дни с ней, и ради чего? Его мать все еще ненавидела его, Иен все еще был хитрым змеем, и даже если он заставит их работать вместе, он не знал, что делать. Хуже, ему было плевать. Без Марси все не имело значения.

Если бы он не выплакал все часы назад, эта мысль снова вызвала бы слезы. Он думал, что ценил ее, понимал свои чувства. Смешно. Он даже не начал понимать, как нуждался в Марси, пока она не исчезла. Все, чего он добился, чем он гордился в жизни, было из-за нее. Даже когда он делал что-то один, она всегда поддерживала его. Ее смерть заставила его понять, что он не просто любил ее, а нуждался в ней. Марси заставляла его двигаться, когда он хотел бросить все, она не давала ему сдаться и спрятаться. Они были парой во многих смыслах. Когда она была жива, он даже не замечал, ведь это казалось естественным. Как всегда должно быть.