Даже не вздумай!

– Ты серьезно? – пищу я. Эта штука, скорее всего, стоила ему почки. – Я не могу принять это.

– Можешь и примешь, – отвечает он. – Я знаю, как ты любила свою старую камеру, и я не мог выдержать твой взгляд, когда ты увидела, что от нее осталось. Я пообещал себе, что сделаю все возможно, лишь бы никогда больше не видеть тебя настолько расстроенной. Я знаю, что это никогда не заменит то, что ты потеряла, и те фотографии, которые ты сделала. Я даже не знаю, правильный ли это бренд, но парень в магазине сказал, что она хорошая.

– Миллер, – выдыхаю я, не в силах подобрать слов, слезы затуманивают мой взгляд.

Я кладу камеру обратно в коробку и перелезаю через центральную консоль, чтобы сесть к нему на колени. Миллер обнимает меня и тянет к себе, пока из моих глаз текут слезы.

– Спасибо большое. Она идеальная.

– Я рад. – Улыбается он, поцеловав меня. – Она уже настроена и готова к использованию, так что ты сможешь опробовать ее во время игры.

– Серьезно? – широко улыбаюсь я, пока он вытирает мои щеки.

– Конечно. Все, что угодно ради моей девочки, – ответил Миллер. – Ты потеряла все в пожаре, а я почти потерял тебя. Я знаю, что нам нужно еще много чего заменить, но я хотел помочь тебе начать.

– Боже, я не знаю, как отблагодарить тебя, – говорю я, почти растаяв от того, как она сказал нам. – Она великолепная. Я так сильно тебя люблю!

– Я знаю пару способов, как ты сможешь меня отблагодарить, – шутит он, а его руки спускаются по моему телу и хватают мою задницу.

– О, поверь мне, я тоже знаю, – отвечаю я, соблазнительно улыбнувшись.

Если бы мы не закончили в тот момент, меня бы точно нагнули на заднем сиденье. Поэтому мы быстро выбираемся из машины и входим в здание арены. В одном из коридоров мы расходимся: Миллер направляется в раздевалку, а я иду на трибуны. Заметив Софи на нашем обычном месте, я поднимаюсь к не и сажусь рядом с довольной улыбкой.

– Что это с тобой? Выглядишь, как будто на седьмом небе от счастья, – выдыхает она, изображая ужас.

– Заткнись, – рассмеявшись, я шлепаю ее по плечу. – У меня просто выдался очень хороший день.

Я улыбаюсь ей, показывая новую камеру.

– Какого хрена? – пищит она, глядя на нее во все глаза.

– Да, я тоже так подумала, – посмеялась я. – Миллер купил ее мне. Он хотел заменить мою старую.

– Ничего себе. Он, должно быть, потратил целое состояние на нее, – вздыхает она, взяв камеру и покрутив ее в руках, после чего делает пару снимков. – Черт, а она хороша. Этот парень без ума от тебя.

– Да, – улыбаюсь я. – Это так.

Мы копаемся в моей новой камере, пока толпа постепенно заполняет каждое место вокруг нас в ожидании узнать, какая же команда пройдет в полуфинал в Чикаго.

Я спускаюсь вниз к магазину брендированных товаров, чтобы проверить, все ли в порядке у девочек, но этого и не требовалось. Они занимаются этим весь сезон. Я покупаю еще одну джерси с фамилией Миллера на замену той, что сгорела в огне. Сразу разрываю упаковку и надеваю джерси на себя.

По пути обратно к своему месту меня тысячу раз останавливают фанаты Миллера, чтобы спросить о моем самочувствии после пожара. Вежливо ответив на всевозможные вопросы, я протискиваюсь сквозь толпу и наконец тяжело падаю на свое место рядом с Софи, из-за чего она подпрыгивает.

– Черт! – пищит она.

– Извини. – Я посмеиваюсь, прислонив ноги к спинке сиденья впереди.

Вытащив из сумки упаковку шоколадных конфет, я вешаю камеру на шею и готовлюсь наблюдать за парнями.

Глава 22

Миллер

Капли пота стекают по моей спине, пока я выдавливаю из себя все возможное в самое тяжелой игре сезона. Черт возьми, да это самая сложная игра с тех пор, как я вступил в «Драконы» четыре года назад, но я продолжаю бороться. Я ни за что не сдамся, когда мы настолько близко к полуфиналу. «Драконы» заслуживают это. Мы весь сезон работали на износ, и если мы не сможем сделать это ради самих себя, то мы сделаем это ради наших фанатов. Они поддерживали нас весь сезон и прямо сейчас полностью заполнили трибуны. У нас получится. Я просто знаю это.

Осталось всего десять минут, у нас ничья. Тренер просит таймаут, и мы все подъезжаем к ограждению, чтобы послушать его. Непонятно откуда в меня прилетает бутылка воды, но я даже благодарен. Я выпиваю полбутылки, а остальное выливаю на лицо, после чего концентрируюсь на словах тренера.

Его лицо покраснело от того, как сильно он кричал на нас во время игры. Я знаю, что он также изможден, как и мы, что и требовалось ожидать от такого потрясающего тренера, как он. От нашего таймаута остается всего тридцать секунд, но тренер уже пересказал нам новый план атаки, подбодрил нас и отправил обратно на лед с новой мотивацией разбить противников в пух и прах.

Тэнк и я хлопаем друг друга по спинам и встаем на свои позиции, толпа восторженно ревет в ожидании последних решающих десяти минут. Я смотрю наверх и взглядом нахожу Дэни, ее глаза не отрываются от меня, по ее лицу разлито волнение, но я знаю, что она уже все поняла. Эта игра за нами.

Судья свистит в свиток, и игра продолжается.