De Aenigmate / О Тайне

«Священная дружина» появилась (точнее, проявилась) сразу же после гибели Александра II. Все эти лица составляли и ранее так называемый «ближний круг наследника», будущего императора Александра III. В последний год царствования Александра II двор разделился на «партию наследника» и «партию Юрьевской», которую возглавлял назначенный «диктатором» граф Михаил Тариэлович Лорис-Меликов. В «партию княгини Юрьевской» входил также министр обороны Дмитрий Алексеевич Милютин, главный сторонник германо-русского континентального союза, и Главный государственный контролер Тертий Иванович Филиппов, славянофил и сторонник воссоединения со старообрядчеством на условиях последнего. При этом Лорис-Меликов, в отличие, например, от Филиппова, действительно стремился к «конституции» европейского типа. Ещё раньше он вёл двойную игру: с одной стороны, «организовывал» обеспечение и поддержку будущей коронации, с другой — в качестве чуть ли не «вознаграждения» самому себе за эти «услуги» предлагал один за другим проекты ограничения верховной власти. В конце концов император остановился на казавшемся компромиссным, а на самом деле очень радикальном (но вовсе не в смысле западного парламентаризма) варианте — законосовещательном собрании по типу старомосковских Земских соборов при Государственном совете. Вместе с таким Земским собором он и предполагал решить вопрос о новой, коренной русской

, как он сам подчёркивал, династии, юридически преемствующей Романовым без нарушения присяги Собора 1613 г. Это и означало бы освобождение государства вместо освобождения от государства, чего на словах — только на словах — добивались революционеры.

Освобождение от «романо-германского плена» и восстановление преемственности от Московского царства и Киевской Руси. Сторонником монархии с Земским собором был также и считавшийся либералом (но бывший ли на самом деле таковым, по крайней мере, либералом в западном смысле?) Великий князь Константин Николаевич, отошедший после убийства Александра II от дел. Но переход к монархии с Земским собором был неразрывно связан с династическими переменами. Только прямой потомок разбившего Хазарский каганат и изгнавшего его верхушку с Русской земли Великого князя Святослава мог бы продиктовать свою волю мировой «финансовой аристократии» и британскому двору и обеспечить России подлинную свободу и независимость. В противном случае Земский собор неизбежно выродился бы в парламент, начал бы диктовать власти волю партий (частей) и привёл бы к распаду империи.

Иными словами, земская, «народная» (если говорить словами Ивана Солоневича) монархия без Рюриковичей невозможна.

Только тот мог как власть имущий продиктовать свои условия «финансовой аристократии», уже объединившей всю, включая королевские семейства, Европу и освободить и Европу, и Россию от «венецианских пут», кто сам был прямым потомком уничтожившего Каганат Великого князя Святослава Храброго. Именно это и имел в виду император Александр II, когда говорил, что сыну своему Георгию Александровичу Юрьевскому

(1872–1913), прямому потомку Святослава, русские люди скажут: «Этот — наш». Только через воссоединение Домов Романовых и Рюриковичей могло прийти освобождение.

Но в этом случае возникает и такой вопрос: быть может, и брак с княжной Долгоруковой (тоже, кстати, Екатериной) Петра II, прерванный её быстрой смертью, и первый брак первого Романова, Михаила Феодоровича, с Марьей Владимировной Долгоруковой, которая странным образом заболела через несколько дней после свадьбы, а через пять месяцев умерла — летопись крайне многозначительно называет эту смерть карой Божьей (чьей, на самом деле, карой?), — стояли на чьём-то пути к некоей власти — возможно, мировой — или, по крайней мере, угрожал некоему порядку (вспомним слова Витте)?

Итак, кара Божья. Не больше и не меньше. Но какого Бога?

Перефразируя, спросим: какая историческая сила

выносила решение покарать русских царей? И за что?

И кто был исполнителем «кары»? Это не менее интересный вопрос.

Уместно сказать несколько слов о той, которая поистине была «душой», «Софией» «Народной воли».