Де Рибас

Черноволосый, облысевший со лба, грек в русском кафтане стоял перед адмиралом и улыбался. Он оказался Федором Флоганти – бывшим послушником с острова Периго, двадцать пять лет назад служившим под началом Рибас-паши на судне «Лазарь». Но провидение на этом не закончило свои сюрпризы. К адмиралу явился Федор Бицилли – бывший юнга, которого матросы «Лазаря» выловили у острова Патрос четверть века назад. Теперь это был стройный мужественный офицер со шрамами на лице. Во вторую Турецкую войну он дослужился до чина секунд-майора в армии Юрия Владимировича Долгорукова. Рибас прочитал его рекомендательное письмо.

– Майор, для вас у меня есть вакантное место, – сказал адмирал уважительно. – Согласитесь ли вы на должность командира формируемого в Одессе греко-албанского дивизиона?

– Я прибыл в Одессу служить под вашим началом.

Из Тавриды адмирал привез саженцы фруктовых и декоративных деревьев, взял участок в пяти верстах от Одессы для загородной дачи, но саженцев оказалось в избытке и явилась мысль: посадить сад в городе. Под него он выбрал ровную площадку у сползающего к морю оврага и в сентябре стал закладывать сад, привез сюда к началу работ Мишу и Лизу, живописал, какой тут будет оазис лет через десять. Казаки рыли ямы, подводили воду. Адмирал сидел в тени экипажа, когда к нему подошел Афанасий Кес. Одет он был во все офицерское, только без аксельбанта и пояса с золотыми кистями, но выглядел генералом в отставке. Ни слова не говоря, Кес протянул адмиралу руку – на ладони лежали две серебряные турецкие монеты.

– Благодарю, – сказал адмирал. – Это твой вклад для городского сада?

– Одна из монет фальшивая, – многозначительно ответил Кес.

– Ты готов даже фальшивыми деньгами помочь городу?

– А вы попробуйте определить: какая монета настоящая, а какая фальшивая.

Рибас и так и этак сравнивал тускло поблескивающие монеты, подбрасывал их на ладони, стучал о поручни экипажа, всматривался в чеканку, но отличить поддельную не мог.

– У купцов в Одессе много фальшивого серебра.

– Садись. – Дело представлялось нешуточным, и они поехали через форштадты к адмиральскому дому на спуске к морю.

– Но как же ты отличаешь фальшивую от настоящей? – спросил Рибас по дороге.

– Я ведь с детства был приставлен к тарабхану в. Константинополе.

– Что за служба?

– Монетный двор. Я был на выучке у главного чеканщика. Он меня любил, он мне столько секретов открыл – султан их не знает. А я, Кес, знаю.

От гордости за свое знание он важно вскинул голову, руки сложил на груди и чуть было не вылетел на ухабе из экипажа.

– Держись. Иначе нам придется продолжать разговор в лазарете.

– Кес знает, как держаться. Кесу палец в рот не клади.

В адмиральской приемной стояла благословенная прохлада. Рибас велел дежурному принести малиновой воды.

– Э, нет, – сказал Кес. – Пусть вина несет.

Рибас распорядился.

– Откуда же в городе фальшивое серебро?

– Кес думает, что из Тавриды. Кес замечал: как оттуда приходят суда, то у купцов появляются фальшивые деньги. А отличить поддельную монету могу только я Это тонкое дело, и Кес его знает.

– Сядь и напиши обо всем, – предложил адмирал. – А завтра пойдем в таможню и будем проверять корабли из Тавриды.

– Зачем? От этого только вред будет. Фальшивое турецкое серебро охотно принимают и в Персии, и в Константинополе, и в Басре. Да по всей Аравии. Там тоже отличить не могут и дают за это серебро любой товар.

– К чему ты клонишь?

– Я могу чеканить фальшивую монету. Мне нужно двадцать ремесленников – я их научу. И еще сорок работников. Дайте Кесу шестьдесят человек и он начнет чеканить турецкое серебро в Одессе! Вы будете не чугуном торговать, а вывозить мешки моих монет и иметь любой товар.

– Значит, дело за малым?

– За серебром? У императрицы серебро дешево. Кес считает: выгода будет семикратной, если не больше.

– Дело за малым: найти для нас с тобой подходящий каземат.

– Риск есть. Но дело надо вести секретно.

– Пей вино и забудь о своей затее, – сказал адмирал и подумал: «Не на эти ли фальшивые деньги шкипер Спарпато нанимал людей и скупал ружья – Ризелли в Петербурге был без средств».

Кес проявлял предприимчивость не только в немыслимых предприятиях. Он быстро построил дом, завел контору, купил волов, повозки, сдавал их внаем. Купил землю в Тираспольском уезде. Для греков-поселенцев стала необходимость назначить предводителя, и Рибас рекомендовал Зубову Афанасия.

В конце сентября пришло печальное известие от Насти о смерти Бецкого. Жена писала, что он умер, как дитя, не сознавая, что умирает, и не понимая, где находится. Настя благодарила бога за то, что ее благодетель и покровитель за три года до смерти распорядился похоронить его при Невском монастыре, оставив шесть тысяч навечно для содержания надгробия в чистоте и порядке. Настя советовала мужу приехать, ибо предстояло уладить дела с наследством.