Де-Вита. Часть вторая

Колпаки – это представители монархических взглядов. Они все являются дреллистами или теми, кто их поддерживает, которые ранее состояли в ордене разгорающегося меча, того самого, что ранее занимался подавлением восстаний. Сейчас же этот орден распустили за своей никчёмностью. Ныне они назвались движением дреллистов. А колпаки стали их отличительной чертой. Колпаки были покрашены в белый цвет, как и головные уборы солдат королевской армии. На то они и были представителями монархического движения, что старались во всём подражать всему королевскому.

Синие пиджаки же были республиканцами и либералами в природе своей. Синий цвет их пиджаков олицетворял цвет свободы личности каждого гражданина. И тут надо сказать и про ливонтийстов (по правде говоря, всегда, когда речь идёт про дюпоньеров, а главная цель повествования – это рассказ полноценно и про всё, что надо, то нужно сразу же, не охлаждая темы говорить про ливонтийстов). Ливонтийсты же недалеко уходят от своих кумиров, хоть они сами яро считают их предателями в их идеологии (сами наверняка забыли про то, как отделились), они носили похожее. Правда вместо хороших и качественных пиджаков, они носили красные, легко рвущиеся красные жилеты. Это ещё больше, как деталь, отличало их от дюпоньеров, которые при появлении просто блестели своими пиджаками и проливали в этом королевстве луч на здравый смысл.

Воротимся к Вангеру. Пока он проходил улицы своего района, постепенно приближаясь к соседнему району, чтобы и навестить Изабель, он изрядно удивлялся каждому встречному синему пиджаку.

– Обычно наши не ведут себя так открыто. Что их вынудило так ярко себя проявлять на улицах, да и ещё близь центра? – Кристиан рассуждал об этом очень нервно и не давал тебе конечного отчёта. Но он неожиданно увидел двух джентльменов у середины дороги, что стояли у одной клумбочки и очень подозрительно, но всё же открыто вели себя.

Подобное сразу заинтересовало Кристиана. Но и это странно должно показаться читателю, он обычно себя так не ведёт. Люди, тем более такие подозрительные, вызывали у него только чувство страха. Для примера можно привести его неизмеримую внутреннюю панику, когда он увидел «капюшоны» в большом зале дворца священнослужителя Жака. Тогда ему даже было лучше, он знал тех людей, и ушёл оттуда лишь потому, что ему бы не поздоровалось при встрече с ними. Сейчас же напротив. Люди мало того, что незнакомы ему, так и ещё подозрительны до белого ужаса. Но это не остановило Кристиана. Он пошёл к ним через людей, невредимо и грациозно, как корабль средь скал и когда приблизился к ним, то решил завести разговор о том, что же всё-таки так встревожило толпу.

– Хм… А вы разве не были тогда?

Кристиан обомлел от этих слов. Он и представлять не мог, что его так легко запомнить, тем более каким-то посторонним, явно не делавших это специально людям. Особенно это его тревожило, так как он является одним из доверенных, хоть и тайных, лиц мистера Дюпона. Поэтому, его работа всегда требовала чёткости, внимательности, ответственности, и самое главное, что видимо получалось у него плохо – скрытности.

– А вы откуда знаете?

– Так мы там были с вами в большом залу. – После этих слов, один из них обернулся к Кристиану телом, отчего Вангеру стало очень неуютно. – Вы нас не помните?

– Никак нет. – В этот момент голос Вангера задрожал и сам он чуть ли не начал шататься из стороны в сторону. Это определённо заметила пара юношей.

– Почему вы так дрожите? – прогремел басовым голосом один и чуть бы то ни было не положил руку на Кристиана, что только бы его напугало, и было бы совсем неловко. Но, к счастью, это обошлось.

– Да не наседай так над ним. – Сказал второй первому, тем самым остановив этим. После он решил сказать Вангеру, что ему не следует бояться их, так как они прекрасно понимают, что он за человек, так как люди они близкие к Дюпону.

– Спасибо, что успокоили.

– Не за что, сударь. – Кончил он фразой на выдохе.

– Пожалуй вам больше ничего не выудить у нас об этой утренней суматохе граждан. Можете идти, не будем вас задерживать.

– С-спасибо…

Кристиана поразила чёткость и отходчивость этих джентльменов, которые не только внешне подтвердили это, но и доказали складной и поставленной речью. Он повторял это себе, чтобы запомнить, потому как сам он не встречал так неожиданно таких хороших людей так случайно.

– Они были так добры и милосердны. Это даже непривычно для нашего города. – Вангер повторял эти слова, теребя параллельно края своего пальто.

Ему никогда до этого не подворачивалось случая, чтобы такие вежливые и великодушные люди встречались посреди улицы.

– И почему я ранее их не встречал?… Стойте.