Deadline

В прихожей ее вновь охватывают эмоции. Алиса стоит на черной плитке пола в прихожей с руками, безвольно повисшими вдоль туловища. На ней желтенькая застиранная пижамка, и Анна в очередной раз поражается, какая же ее дочка маленькая. Она опускается на колени, чтобы заключить Алису в свои объятия. Сквозь слезы она видит, как из кухни появляется Матиас. Тихие настороженные шаги, нечитаемое выражение лица.

– Мама, почему тебя вчера забрали полицейские? – спрашивает Алиса.

Что ей ответить? Сколько способен понять девятилетний ребенок? Она берет личико Алисы в свои ладони.

– Малышка, это сложно объяснить, но это связано с моей начальницей на работе.

– С Дианой? С той, которую убили? – Алиса знает больше, чем она думала.

– Я спросила Сири, – объясняет дочка. – И она рассказала мне про убийство.

– Сири? – переспрашивает Анна.

– Ну да, Сири. В телефоне.

Сири. Это не одноклассница. Siri

[13] в телефоне. Ну конечно. Как же она раньше не сообразила?

– Ты ведь много общаешься с Siri, да?

– Да, с ней весело разговаривать, – кивает Алиса. – Я узнаю много нового. И мне уже не так одиноко.

Комок в горле. Подходит Матиас, приветствует ее неловким жестом.

– Здравствуй, – говорит она ему и поднимается с коленей.

Алиса берет маму за руку. Теплая мягкая детская ручка сжимает ее ладонь, и Анна чувствует, как ее наполняют свежие силы. Только сейчас она понимает, насколько сильно соскучилась по своей семье. Даже по Матиасу.

– Здравствуй, – говорит он. – Тебя отпустили?

– Прокурор решил, что сейчас нет оснований меня удерживать, я свободна, но по-прежнему фигурирую в деле. Не знаю, что это значит… Может, меня попрежнему подозревают.

Негромкие шаги на лестнице. На верхней площадке появляется Тесс. Она бледная, с шелушащейся кожей вокруг губ.

– Тесс, дорогая, иди сюда. Дай я тебя обниму.

Тесс медленно спускается по ступеням. Когда она оказывается рядом, Анна замечает опухшие от слез глаза дочери. Она осторожно обнимает девочку, вдыхает аромат ее волос. У них немножко сальный запах, но это пустяки. Любовь переполняет ее. Подумать только, она едва всего этого не лишилась.

Уложив девочек спать и пожелав им спокойной ночи, Анна с Матиасом спускаются на кухню. Муж хранит молчание, но потом берет подсвечник, зажигает несколько свечей и ставит на стол. Затем подходит к буфету и достает бутылку вина. С хорошо знакомым булькающим звуком вино льется в бокалы. В полной тишине они выпивают его до дна. После чего муж открывает рот.

– Как ты?

Приглушенный свет свечей смягчает черты его лица.

Ей приходится пережить все заново. Все, что, казалось, уснуло, кануло в небытие. События последних суток. Эмили. Анна делает глоток, прежде чем ответить.

– Буду честна с тобой. Не очень.

Он медленно кивает.

Вначале она сомневается. Но потом принимается рассказывать. Матиас слушает, задает вопросы. У них выходит на диво спокойный, без режущих кромок, разговор. Анна сама удивляется тому, как легко ей сейчас с ним разговаривать. Они уже много лет так друг с другом не говорили.

Прежде чем приступить к рассказу о самой тяжелой части повествования, о найденной мертвой Эмили, Анне приходится проглотить вставший в горле комок.

– Это так больно. Бедная Эмили. Я чувствую себя виноватой в ее смерти, ведь это же я в какой-то степени подтолкнула ее поехать в этот клуб.

– Но это не твоя вина.

– Я не могу смириться с тем, что она мертва. Кто-то убил ее, понимаешь ты это?!

Шум в прихожей прерывает их разговор. Матиас смотрит на нее.

– Эй? Есть там кто? – кричит он.

Тишина. Никто не отзывается. Тогда он встает и покидает кухню. Анна слышит, как он говорит что-то Тесс в прихожей, но слов не разобрать.

Вскоре он возвращается.

– Тесс забыла какую-то свою вещь у зеркала. Она уже снова в своей постели и спит. – Матиас качает головой.

Анна смотрит на мужа повнимательнее. Он выглядит таким усталым. До нее вдруг доходит, что она-то не спросила его, как он себя чувствует, но не успевает задать ему вопрос, как Матиас снова берет слово:

– Тесс очень тяжело все восприняла. Я ведь сначала переживал в основном за Алису. Думал, что ей, еще такой маленькой, будет трудно понять. Но на деле именно Тесс досталось больше всего.

Он замолкает, закусывает губу и смотрит на свой бокал с вином. Вид у него такой, словно он хочет сказать что-то еще. Трепещущее пламя свечей в подсвечнике.

– Не пойми неправильно. Я говорю это не затем, чтобы в чем-то тебя упрекнуть. Я понимаю, что то, через что тебе пришлось пройти, – чертовки мучительно. Но теперь я хочу попросить тебя немного успокоиться и заняться семьей. Заняться Тесс. Я в самом деле очень волнуюсь за нее.

Глава сорок восьмая

Анна просыпается оттого, что кто-то трясет ее за плечо.

– Просыпайся, Анна, скорее! Ты должна немедленно проснуться!

Она садится и тут же испытывает немедленное облегчение от того, что она снова находится в своей постели в собственной комнате. В своем доме. Рядом с ее постелью – Матиас. При виде взволнованной физиономии мужа прекрасное чувство тут же улетучивается.

– Что случилось?