Дебюсси

У композитора, как всегда, нашлись недоброжелатели, хулившие его произведения. И все же он получил немало положительных отзывов от критиков, которые уже оценили по достоинству оперу «Пеллеас и Мелизанда». В то же время критики были разочарованы последними сочинениями Дебюсси. Речь идет о Гастоне Карро, Жане Марнольде, а также об Альфреде Брюно из газеты «Менестрель». Некоторые критики сравнивали последние сочинения композитора с более ранними произведениями и высказывались далеко не в пользу первых. «“Весенние хороводы”, “Море” могли понравиться лишь его незадачливым почитателям. Это весьма посредственные произведения… Хочется отрешиться от них и вновь помечтать под музыку “Ноктюрнов”», — писал 1 апреля 1910 года один из критиков. Найдется немного музыкантов, которые способны получать столь противоположные оценки своего творчества. Оппоненты композитора всегда слышали одну и ту же музыку. Они называли ее слабой, малогармоничной и невнятной. В то же время поклонники композитора делали вывод, что он останавливается в своем творчестве на достигнутом. Наконец, большинство критиков слышали одну и ту же музыку по-разному. Например, если какое-то произведение нравилось одним, то оно же могло совершенно не нравиться другим. И нельзя было понять приводимые ими аргументы. Похоже, что критики воспринимали музыку, повинуясь сиюминутным впечатлениям, независимо от своих эстетических вкусов и пристрастий.

Параллельно со столь неоднозначным приемом его сочинений Дебюсси продолжал заявлять о себе в музыкальном мире. Порой это происходило благодаря известным исполнителям. Так, Густав Малер[136] дирижировал в Нью-Йорке «Ноктюрнами» и прелюдией «Послеполуденный отдых фавна» в феврале и марте 1910 года, а 15 ноября того же года — «Весенними хороводами». Музыканты познакомились в апреле того же года на приеме, который давался в честь Малера, приехавшего в Париж, чтобы дирижировать оркестром, исполнявшим его Симфонию № 2. Свидетели этой мимолетной встречи двух имевших мало общего музыкантов, к сожалению, не оставили воспоминаний.

Несмотря на то, что договоры с издательским домом Дюрана заключались на более крупные суммы, чем вначале, и что музыка Дебюсси получила широкое признание, композитору никак не удавалось вести роскошный образ жизни, к которому он привык, и не делать долгов. Здоровье Эммы внушало ему большие опасения, поскольку ее беспокоили печеночные колики. К тому же физическое состояние самого Дебюсси ухудшалось с каждым днем. Ко всему этому добавились финансовые заботы и творческие муки композитора, «загибающегося на заводах Небытия», — фраза, которую он любил повторять.

1910 год был также отмечен кризисом, который переживал музыкант в браке с Эммой. Вспыльчивый и неуживчивый, Дебюсси в первую очередь сам страдал от своего характера и потому приходил к мысли, что творческая личность не создана для семейных отношений и проживания супругов под одной крышей. Несмотря на все музыкальные качества Эммы и ее уважение к работе мэтра, как она называла его в письмах своим друзьям, несмотря на подраставшую дочь, встал вопрос о разводе. В своей переписке Дебюсси лишь вскользь упоминает о семейных неурядицах наряду с терзавшими его творческими муками, ухудшающимся здоровьем и огромными долгами. Связав себя узами брака, он был вынужден вести размеренный образ жизни со светской женщиной, которая возомнила себя настоятельницей дебюссистского храма, на что жаловались некоторые друзья композитора.

«Творческая личность является по определению человеком, привыкшим мечтать. Он живет в вымышленном мире… Возможно ли, чтобы он знал, как ему приспособиться к повседневной действительности, скрупулезному соблюдению определенных правил поведения, законов и к прочим барьерам, воздвигаемым обществом лицемеров и лжецов», — писал Дебюсси Жаку Дюрану 8 июля.

«Я нахожусь в самом отвратительном расположении духа. Ничто меня не радует. Речь идет о том, что с каждым днем мне становится хуже и хуже», — жаловался он Луи Лалуа в письме от 24 августа.

На протяжении всей своей жизни Дебюсси не раз переживал моральный кризис. Однако в 1910 году кризис поразил уже далеко не молодого и к тому же больного человека. Порой композитор чувствовал себя в своей музыке в полной изоляции. В то же время он никак не мог вырваться на свободу, что крайне раздражало его. Человек, который совершил переворот в музыкальной жизни Франции, бежал от славы из опасения, что его произведение может попасть неизвестно в какие руки. Летом того же года композитор вернулся к работе над оперой «Падение дома Ашеров» по произведению Эдгара По, которое завораживало композитора и в то же время вызывало беспокойство, словно этот дом представлял опасность для его собственного семейного очага. «Этот дом не имеет ничего общего с санаторием. Порой я выхожу из него в таком состоянии, будто мои нервы натянуты как скрипичные струны», — писал Дебюсси Жаку Дюрану 15 июля.