Дед

— Вот так номер, да-а-а, — задумчиво произнес он и потянулся к пестрому украинскому рушнику. Потом посмотрел на пса и сказал: — А я тебе говорил, — не того взяли, а ты: “Он это, он это”… Эх, ты, — растяпа.

Пес выслушал хозяина слегка наклонив голову и раскрыв клыкастую пасть. На последнее слово он обиженно гавкнул и, улегшись, положил лохматую морду на скрещенные лапы.

“Совсем старый кукухой поехал от одиночества, — с собакой разговаривает”, — усмехнулся про себя Валерий.

Дед тем временем уселся за большущий деревянный стол и раскрыл лежавший на нем здоровенный манускрипт в кожаном переплете.

— А скажи-ка, мил человек, — произнес он нараспев, глядя в книгу и водя пальцем по широким страницам, — зовут тебя как?

— Валерий. Хохлов моя фамилия.

— А где тогда Александр? Фамилия… — дед прочел по слогам, — Ни-ки-фо-ров.

— Там же где и все, — раздраженно откликнулся Валерий, — на дне морском.

— Ага, понятно… — вздохнул дед и, достав кисет и спички, принялся раскуривать трубку. — Ну, Александр, задал ты нам задачку, — задумчиво произнес он, пуская струйки синего дыма сквозь косматые усы.

Долго сидел он молча, изредка вздыхая и глядя попеременно то в книгу, то в окно, то на Валерия. За окном шумел прибой, в камине потрескивали дрова, сгущались сумерки. Валерий хозяина не беспокоил, — главное, что сам он жив, а в остальном пусть дед разбирается, на то он и спасатель. После дедовых процедур и ухи на него навалилась приятная дремота и он не заметил, как погрузился в глубокий сон…

Страшный раскат грома разбудил Валерия. Он попытался встать, но тело по-прежнему плохо слушалось, и ему удалось только повернуться на левый бок. Была глубокая ночь, и темноту комнаты освещали лишь всполохи молний и кованый трехсвечник, стоявший на столе. За окном бушевал шторм.

За столом сидели двое: дед и некто в длинном черном плаще с откинутым на спину капюшоном. Длинные волосы водорослями спадали на его плечи, а на вытянутом лице с горбатым носом и козлиной бородкой блестели непроницаемо-черного цвета очки.

— Ты нарушил инструкцию, старик, — услышал Валерий металлический голос незнакомца, — он наш, и без него мы отсюда не уйдем.

— Бывает и на старуху проруха, — спокойно ответил дед, глядя на гостя.

— Что-то в последнее время “прорух” этих у тебя слишком много. Не засиделся ли ты тут? Может пора на пенсию, а?

— Может и пора, — все также спокойно ответил дед и вытащил трубку из нагрудного кармана комбинезона. — Только начальству виднее…

— Прекрати! — злобно вскрикнул незнакомец. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу твоего самосада!

— Знаю, знаю, — равнодушно отреагировал дед, — продолжая набивать трубку.

— Некогда мне здесь с тобой лясы точить, — выпрямившись во весь огромный рост, отрубил незнакомец. — Вычеркивай его из списка и дело с концом!

Дед тяжело вздохнул, медленно полез в другой нагрудный карман и, достав ручку, что-то отметил в лежащей перед ним книге.

— Впредь будь внимательнее, старик, — надменно бросил странный пришелец и сделал два огромных шага в сторону Валерия. Кромешная тьма окутала комнату и на Валерия повеяло такой отвратительной сыростью и тиной, что его едва не стошнило.

Неожиданно косматая молния мелькнула перед ним и раздался грозный собачий рык.

— Он мой! — прогремело из мрака.

Но пес не сдрейфил, а зарычал еще сильнее, ощетинившись и оскалив огромные зубы-клинки.

— Тайфун, не мешай гостю, — скомандовал дед и пес, понурив морду, отошел.

Звуки шторма, казалось, стали еще сильнее, и Валерию почудилось, что он снова слышит раскаты взрывов и крики товарищей, а сам он погружается в бездну вслед за идущим ко дну кораблем. “Все, конец, — промелькнуло у него в голове, — крестик Саниной дочке отдать не получится”.

Внезапно тьма отступила и Валерий, будто вынырнув из-под воды, вздохнул полной грудью. В комнате было все так же темно, только дед сидел у камина дымя трубкой и поглаживая лохматую голову Тайфуна, дремавшего у ног хозяина. “Бред какой-то, — с облегчением выдохнул Валерий. — Наверное жар, вот и померещилось”.

Утром Валерий проснулся совершенно здоровым. Дед напоил его чаем с теплым хлебом, и, посадив на катер, отвез на берег.

— Спасибо, дед, — слегка стушевавшись, жал руку Валерий своему спасителю, когда они прощались на причале. — Я к тебе заеду как-нибудь, посидим.

— Милости просим! — широко улыбнулся тот. — Только ты этого… крестись давай, чтобы не было чего хуже.

— Ладно, договорились.

Они обнялись, и дед отчалил на своем стареньком катерке, а Валерий сразу направился к другу — надо было отдать крестик Саниной дочке, обещал ведь.

После того, как Валерий появился в части живой и невредимый, его тут же посадили под арест: его рассказу о спасении, а особенно о смотрителе маяка, никто не поверил.

— Ты что, Хохлов, за дураков нас держишь?! — орал на него следователь. Какой, нахрен, маяк? На том острове уже лет сто ничего нет, одни развалины!

Однако, ради чистоты следствия, поисковый отряд туда снарядили. Как и ожидалось, никого и ничего на острове не нашли. Кроме фуражки мичмана Хохлова.