Дед (роман нашего времени)

Они даже не ответили ему какой-нибудь мерзостью. Не послали. Не заорали вызывающе, что-нибудь вроде «Молчать! Задержанный!». Они улыбались, отводя глаза, как нашкодившие тупые школьники. И капитан, распинавшийся в автобусе, когда везли Деда сюда, молчал. Он уже не мог претендовать на принадлежность к той же группе человечества, что и Дед. «Вот тебе, бабушка, и общечеловеческие ценности. Вот тебе, капитан, ваше истинное лицо, а то присоединился», – подумал Дед. И вдруг неожиданно добавил для себя: «мент поганый». Он ведь недаром отсидел несколько лет и встретил за решёткой несколько Новых годов. Какая-то часть его стала з/к. Пишется как дробь, з/к.

В автобусе все молчали. О чём он мог с ними говорить теперь, когда они дали на него ложные показания. Ему и до этого не о чем было с ними говорить.

Они прикатили в суд, нарушая все правила движения. Видимо, был такой приказ. За автобусом ехали ещё менты из отделения. На своей машине. Командовал ментами из отделения психопатичный подполковник в коротком кожаном пальто с воротником того же каракуля, что и папаха. Им открыл дверь ленивый толстый пристав в бронежилете, и всей толпой они пошли по лестнице вверх. Нигде не было ни души. Только он, Дед, и свора вооружённых людей в форме.

5

Пришли в коридор со многими дверьми. В нормальное время тут, без сомнения, кипела судебная жизнь, сновали секретари суда и судьи. Жались по лавкам обвиняемые и свидетели. Дед сел на лавку и снял отцовскую шапку, потому что в суде было тепло. Посидев пару минут, он встал и подошел к стенду, где вывешиваются объявления. Ему хотелось понять, куда его привезли, что за участок, кто судья…

Не тут-то было. К нему уже летел психопат-подполковник.

– Сядьте! Сидите и ждите! – закричал подполковник. Он снял папаху, как Дед свою шапку, и под папахой оказался брит и лыс. Подтверждая полковничий крик, один из милиционеров с измождённым лицом двинулся на Деда, сигнализируя Деду телом, чтоб садился.

– Вот психи! – сказал Дед и сел. И стал думать, отчего они такие психованные. И пришёл к выводу, что в психопатию их ввёл главный мент города Моисея/ Моше – генерал Колокольцев, приезжавший подготовить его, Деда, визит к ним. «Ты, старый, – сказал себе Дед, – не забывай, что ты числишься главным смутьяном России. Менты ведут себя как психи от страха. Боятся, что сделают что-нибудь не так. Ну, посуди сам, у них была в их отделении размеренная ментовская жизнь, был последний день перед Новым годом, они уже к салатам оливье и к жирным жёнам собрались, все кроме несчастливых дежурных, и тут пожалте, прилетает самый главный милицейский генерал города Моисея. Буквально стрелой, видимо, пронзил весь город кортежем генерал с упитанными щеками. Стоять! Как стоите! – чтобы им проорать инструкции.

Пока он ехал (всё же через город Моисея не быстро проехать даже ему), они срочно выгнали всех задержанных хулиганов, дебоширов и алкоголиков на улицу. Вот кому повезло! На улицу, чтоб не воняли! Перед этим заставили их быстро-быстро подметать и мыть полы. Менты достали из шкафов белые рубашки, шеи в галстуки, перегар перешибли одеколонами, и стали, глаза навыкате. А генерал, я думаю, прямиком прошёл к начальнику отделения, возможно, к этому психованному подполковнику, на хрен ему, генералу, в их не подметенные углы соваться. Подполковнику генерал устно сообщил, что от него требуется.

– Сейчас к тебе привезут Деда, подполковник. Дед – главный смутьян России, пользуется огромным авторитетом и доверием, имеет влияние. Его надо оформить на высший срок по КоАПу, суд предупреждён. Напугать Деда не напугаешь, он тёртый калач, но своё слово я должен сдержать. Я лично обещал оппозиции наказание за митинг в новогоднюю ночь по всей строгости закона. Вот и получат по всей строгости, Дед в первую очередь. Однако вести себя с ним следует вежливо и осторожно. Никаких излишеств. Строго по закону».

Его повели в зал суда. Так быстро, что он не успел дочитать фамилию судьи на дверной табличке, успел первые три буквы прочесть: «НЕУ…» Неу?

Зал был небольшой, и жёлтый от ночного света. Он сел на лавку. Разместились в зале и милиционеры. Получилось, что в зале нет ни одного гражданского. Прямо как у какого-нибудь Пиночета, под фашистским режимом суд. Подполковник-псих, впрочем, остался за дверьми.

Он стал звонить своим адвокатам. Оказалось, найти в новогоднюю ночь адвоката в городе Моше/ Моисея так же нелегко, как не простреленный дорожный знак на улицах Кабула. Главный его адвокат, бывший его защитником на процессе, где он получил четыре года вместо четырнадцати, – был в Таллине. Ещё один адвокат, Тарасов, старый кадр, бывший следователь по особо важным делам, улетел в Париж, по приглашению бывшего клиента – вора в законе. Третий жил в подмосковном городе, и с испугом сообщил, что раньше второго числа никуда не выдвинется. Четвёртый согласился приехать, однако вот незадача, после нескольких фраз, которыми Дед и адвокат обменялись, сел аккумулятор мобильного телефона и телефон погрузился во мрак.