Дедская площадка (СИ)

- А так... – включился я. – Ну... Во-первых, если в двух словах… Считается, что к тому времени Партия потеряла способность к самоочищению. Помните, как это у Маяковского? «Я себя под Ленином чищу, чтобы плыть в Революцию дальше...»? Так вот эта способность чистить себя от попутчиков ушла, и членство в партии превратилось из почетной обязанности, из сознательно взятой на себя нагрузки, в привилегию, которая позволяла быстрее подниматься по карьерной лестнице.

- И почему все так вышло?

Я пожал плечами.

- Это вопрос не к нам. Идеологическая работа и партстроительство организованны были на таком высоком уровне, что нам рукой не достать... В итоге получилось, что в Партию пошли люди не по убеждению, для того, чтоб работать на страну, на людей, а для карьеры, чтоб работать на самих себя. Приспособленцы...

- Вот-вот,- подложил Никита. - Вот все эти ребята, все эти гайдары, шохины, кохи, чубайсы, бурбулисы, козыревы, баранниковы... это ведь все «птенцы гнезда Петрова...»

- Борисова...

Кузнецов дернулся посмотрел на меня, потом сообразил.

- А? Ну да. Бориса Николаевича, то бишь выходцы из Комсомола и КПСС. С немалых постов...

- Минуту! - Брежнев поднял руку. – Это еще кто?

- Это как раз те, кто на виду был, когда страну раскаливали. Не все конечно. Эти на уровне Союза действовали, в телевизорах светились, на митингах, и в союзных республиках своих хватало, поменьше. О том и речь. Ну и националисты... Как без них? «Чемодан. Вокзал. Россия...» Помните?

Я оглянулся на друзей. Те кивнули.

Меня охватил какой-то злой азарт. Хотелось назвать этих нелюдей, сломавших мою страну поименно и только плескалось за этой злостью сожаление, что не всех мы знаем, не всех запомнили...

Жестом Брежнев снова остановил меня и вопросительно посмотрел на Андропова.

- Борис Николаевич - это кто?

- Ельцин. В Свердловском обкоме работает,- пояснил я вместо того. - Да вы имейте ввиду, что все они, все о ком говорим, такие. Советской властью обласканные. Все коммунисты. И в «Университетах Марксизма-Ленинизма» учились и зачеты с экзаменами на «хорошо» и «отлично» сдавали... Правильные слова на партсобраниях говорили. И сегодня наверняка на своих местах не хуже других работают, а то и получше... К ним сейчас и придраться-то не за что.

- Это почему вы так считаете?

Я всплеснул руками.

- Так логика же! А как же иначе? Они сейчас, возможно, почти никто. Некрупные функционеры, но за 20 лет, к 90-м они выросли, поднялись по карьерной лестнице... Двигались, обгоняя других... Если б они плохо работали, то никто бы их вверх не продвинул. Разумно?

- Получается, что они все-таки враги? Для нас? Идеологические враги?

- Да у них наверняка какой-то особой идеологии. Они просто работают на себя. Приспосабливаются как умеют. Мимикрируют. И как им только стало выгодным отодвинуть идеологию в сторону, они это сделали. Они- «редиски».

«Джентльменов удачу» Данелия уже снял и аллегория должна бы быть понятной, но я ошибся. Пришлось объяснить.

- Редиску видели? Сверху красная, а внутри – белая. Вот и они так. Сверху, на словах, красные, а внутри... Не раскрыли их вовремя.

- Сталина на 20-м съезде осудили за перегибы, а тут, пожалуй, «недогиб» получился?

Сергей посмотрел на Андропова.

- Как там в Библии? –спросил я. - «Обжегшейся на воде дует на молоко»?

- Да. Именно так!

- Хотя... С другой стороны, как их, таких правильных, раскусить?

Старшие товарищи молчали. Для Брежнева это разговор поворачивался очень неожиданной стороной, а Андропов, похоже, попросту не хотел мешать Генсеку менять точку зрения на Будущее. Что-то там в голове генерального рушилось или, по крайней мере, трескалось и осыпалось.

- Люди, конечно, главное... – продолжил Никита. - Но и без этого многое тут переплелось. Много ошибок сделали. Вот взять экономику... Коммунизм народу обещали построить? Обещали! И в Программе Партии написали и в учебниках истории. А вот все только не строилось... Власть-то хорошо жила...

Я вспомнил забавную шутку тех времен и перебил друга.

- Хотите анекдот расскажу?

И не дожидаясь ответа продолжил.

- Перестройка в разгаре. Проходит съезд Партии. Михаил Сергеевич говорит....

- Михаил Сергеевич - это кто? – снова встрепенулся Брежнев. Он взял карандаш, провел по столу рукой в поисках бумаги, но не нашел на чем можно записать.

- Горбачев. Он у нас стал Генеральным Секретарем ЦК КПСС... Кстати, он сегодня и тут у вас уже член Политбюро.

Брежнев посмотрел на Андропова, типа ты тут давай, записывай. Тот в ответ кивнул. Этот молчаливый обмен взглядами я понял правильно - мол уже давно все записано и учтено.

- Так вот он говорит: «Товарищи! Давайте определяться: что будем строить - социализм или капитализм. Кто за социализм- налево, кто за капитализм- направо...» Делегаты разошлись кто куда и только один мечется то влево, то вправо. То туда, то сюда. Горбачев его спрашивает:

- Что, товарищ, не может определиться?

- Да.

- А что так?

А тот отвечает:

- Мне бы хотелось жить как при Капитализме, а работать как при Социализме!

- А! – отвечает Горбачев. – Понятно. Тогда вам к нам, в Политбюро!»

Никто, разумеется, не засмеялся.