Дедская площадка (СИ)

- Ответ до неприличия простой, - сказал я. - Не нашлось руководителя... Не стоит идеализировать народ и его сознательность и способность к самоорганизации. Если бы нашелся кто-то авторитетный... Я кажется, рассказывал, что как раз в перестроечные времена работал в Райкоме партии?

Андропов кивнул.

- Так вот, я уволился за неделю до августовского путча, того, что у нас состоялся в 1991 году, а вот когда все началось, я прибежал в Райком и спросил - что делать? Где автомат брать? А меня Секретарь успокоил. Сказал, что ничего страшного не производит...

Андропов молчал.

- И ведь не враг она была! Я в с ней в НИИ десяток лет работал. Знаю её хорошо.

Я посмотрел в окно, на мелькающие мимо нас деревья, вспомнил тот самый разговор и испытанное в тот момент чувство удивления. Под нашими ногами ломалась История, а мы этого и не чувствовали.

- Вы представляете ситуацию, 22 июня 1941 года, нападение Германии на СССР? Люди приходят в райком партии, а им говорят- не волнуйтесь, все будет хорошо? В тот раз Власть быстро среагировала и самодеятельности никакой не потребовалось. Объявила мобилизацию, создала ополчение... Поставила задачи перед военными, организовала эвакуацию... Власть работала! Коммунисты работали! Они организовали все это... А в это раз Власть или не захотела или не сумела что-то делать.

Глава 24

24.

После знакомства нашего с Леонидом Ильичом мы все чувствовали какое-то смутное беспокойство. Вроде бы прибыли на конечную остановка трамвая или влезли на самую вершину дерева и теперь вот надо будет соображать, что делать далее? Стоять и ждать? Кричать «Ау!»? Трамвай встал и не едет. Ветки закончились и лезть выше уже невозможно.

Мы не говорили об этом, но вот это напряжение жило в каждом. Избавиться от него мы попробовали испытанным способом. Нет. Не вином. Музыкой. Теперь, когда запись миньона стало более чем реальной, нужно было готовиться исполнить то, что мы наметили. В наших разговорах теперь не было политики, а только музыка.

В итоге решено было записать на пластинку следующие песни: «Любочка», «Человек и кошка», «Don’t Worry Be Happy» и «Девятую мечту».

А дня через три после знаменательной встрече на даче мы пришли с репетиции и обнаружили там телефон.

Нормальный, обычный аппарат. Без герба на наборном диске, то есть явно не для правительственной связи. Для Сергей подошел у аппарату, снял рубку и удовлетворенно кивнул. Все работало.

- Вот какая приятная неожиданность.... Интересно чей это подарочек? - сказал Сергей, показывая на свое ухо. – «А у нас в квартире газ. А у вас?»

Наверняка все тут знали каноническое стихотворение Михалкова, но в наше времена была широко известна и его переделка. «А у нас в квартире газ. А у вас? А у нас микрофон. Вон, вон и вон.»

Мы переглянулись. Наверняка ведь не просто так у нас в комнате появился это прибор. Очевидно, что власть захотела нас контролировать, по крайней мере, слышать. Новый канал информации. Вдруг о чем-нибудь серьезным проговоримся?

Аппарат на столике показался мне большим любопытным ухом с живым интересом прислушавшимся ко всему тому, что происходило в комнате. Лично я почувствовал себя персонажем плаката «Не болтай! Враг подслушивает!». И хотя на другом конце провода сидел не враг, а скорее всего друг, ситуацию это меняло не сильно. Тем не менее нам придется выжать из этой ситуации максимум пользы для нас и для страны.

Я кивнул на подарок.

- Как считаете понятия "идеалист" и "дурак" всегда идентичны или все-таки есть меж ними разница?

- Это ты о нас? – поинтересовался Никита.

- Да нет, вообще... У этой ситуации есть и свои плюсы - теперь не нужно будет у комитет комсомола ходить, чтоб поговорить с кем-то.

- Ну и хорошо... Ну, что, поработаем подушками?

Друзья посмотрели на меня с удивлением, но я пальцем коснулся уха, показывая, что на другом конце провода наверняка есть чьи-то внимательные уши.

- Ну, вспоминайте...

Серега прищурился и кивнул. Он вспомнил наш разговор и прозвучавшую в нем фразу «последнее перышко ломает спину верблюда».

- Перьевыми?

- Разумеется!

Я посмотрел на Никиту, ожидая одобрения, но тот никак на слова не прореагировал. Он смотрел на газету, что лежала на столе.

- Ты чего? Не согласен? – спросил я. Никита и тут не ответил, а наклонившись над столом, пальцам что-то выцеливал на газетном листе.

- Ну, что молчишь?

Через десяток секунд он все-таки ответил:

- Точно. Не согласен.

- Бунт на корабле? – пошутил я, но Никита ответил совершенно серьезно.

- Давайте серьёзно. А вам не надоело?

Он, присел на кровать, жестом пригласив нас сделать тоже самое и пододвинул газету к себе

- Не надоело их уговаривать, убеждать?

Тон стал едким и злым.

Несколько растерявшись от такого резкого перехода в настроении я замолчал. Тогда Никита протянул к нам «Комсомольскую правду». На газетной полосе фотография улыбающегося иностранного военного на танке и заголовок: «Конец фашистского режима».

- Ну вот после этого...

Он потряс газетой.

- После этого какого хрена им еще нужно?