Деды

— Да разность положения. Я хотя и негнусного дворянского рода — старинной отрасли потомок, но… состояньишко невелико: всего-навсего триста душ в двух именьишках, а она — дочь богача и вельможи… Такая ли ей партия пристойна!

— Об этом не думайте, сударь! — подумав, решительно сказал император. — Всё это ваше «в-третьих», как есть, ничего не значащее. Она единственная дочь, и к тому же у неё и без вашего довольно. Старайтесь только, чтобы «во-первых» было удачно, то есть удостоверьтесь в её чувствах к вам, а об остальном не заботьтесь.

В это время санки подъезжали к чекушкинской гауптвахте. До платформы оставалось шагов сорок, не более.

— Караул — вон! — крикнул «часовой у фронта», узнав императора, и на его призыв из караулки выбежало человек десять измайловцев, которые спешно построились впереди сошек.

— Слушай, на пле-чо! Слушай, на караул! — скомандовал своему взводу старший унтер-офицер и, став на своё место, принялся салютовать алебардой. Но этот салют «по-новому» выходил у него и неловко, и смешно.

Государь приказал кучеру остановить лошадь.

— Что за негодница стоит это за старшего?! — крикнул он, мгновенно приходя в сильное негодование. — Дела своего не смыслит! Да никак пьян ещё!

И действительно, наружность унтер-офицера отличалась далеко не воинственным видом. Брюзгливое лицо с плаксивым выражением глядело совсем по-бабьи, а несуразная, одутловатая фигура на тоненьких ножках являла в себе нечто весьма комическое в этом военном костюме и особенно с этой алебардой, которая была ей не по росту и, видимо, затрудняла собой неловкого воина.

— Несносный вид!.. Подите и прогоните его с платформы! — приказал государь Черепову.

Тот соскочил с запяток и побежал на гауптвахту.

Но каково же было его удивление, когда, подбежав ко фронту, узнал он в несуразном унтер-офицере Прошку Поплюева.

«Вы какими судьбами!» — чуть было не воскликнул Черепов, но воздержался, зная или скорее даже чувствуя, что на него наверное пристально смотрят сзади два гневных глаза.

— Его величество изволил приказать унтер-офицеру убраться прочь с платформы, — сообщил он Прохору самым официальным тоном.

— Как?.. С платформы? От фронта?.. Меня?! Не можно тому быть, ваше благородие; я здесь начальство и стою на своём законном посту, — столь же официально возразил ему Поплюев.

— Его величество, говорю, самолично приказать изволил — прочь с платформы!

— А я говорю, что быть тому никак нельзя, и его величество приказать сего не может! Отстранитесь, ваше благородие, не мешайте мне делать салютацию и не стойте перед фронтом — сие порядок нарушает.

Черепов, пожав плечами, побежал обратно к санкам. В коротких словах он передал государю ответ Поплюева.

Павел Петрович, очевидно поражённый такой неслыханной дерзостью, два или три мгновения не произносил ни слова и только, глядя на Черепова, тяжело пыхтел и отдувался.

Это было у него обычным признаком сильнейшего гнева.

— Подите и сделайте то, что вам повелено. Арестуйте его сейчас же! — отчётливо отделяя слова, но не повышая голоса, сказал император.

Черепов снова побежал на платформу и сообщил приказание.

— Не верю, ваше благородие! — твёрдо возразил Поплюев. — И быть никогда не может такого приказания! Разве вы не знаете, что, прежде чем арестовать меня, вы должны сменить меня со вверенного мне поста? Извольте сменять, а тогда уж арестуйте.

Черепов опять побежал к саням и передал ответ унтер-офицера.

Это озадачило государя, но ненадолго. Подумав, он улыбнулся с довольным видом.

— А ведь прав! — заметил император. — И даром что пьяный, а лучше нас, тверёзых, знает своё дело! Молодец, унтер-офицер! — крикнул он Поплюеву. — Спасибо за знание порядка службы!

— Рад стараться вашему императорскому величеству! — закричал со своего места Прохор.

Государь приказал поворотить лошадь и шибко поехал прочь от гауптвахты; Черепов едва успел вскочить на запятки.

Довольно долго ехали молча, и всё это время Павел, казалось, погружён был в какое-то раздумье.

— Жаль! — как бы про себя подумал он наконец вслух. — Очень жаль, что пьян… А кабы не это, быть бы офицером…

— Да он не пьян, ваше величество, — решился заметить Черепов, домекнувшись, что дело идёт, вероятно, о Прохоре.

— Ты говоришь, не пьян? — повернув вполоборота голову, нахмурился император.

— Точно так, ваше величество. Это уж он сроду так: мать-натура одарила его толиким невзрачием, и потому он сдаёт на пьяного, а он трезвый и дело своё в самой точности понимает.

— А вам, сударь, отколь он известен?

— Соседи по имению, ваше величество.

— Дворянин?

— Так точно, ваше величество, дворянин Прохор Поплюев.

— Поплюев?.. Тьфу! какая фамилия!..

— Фамилия точно что пасквильная, но человек хороший и столь великую приверженность питает к воинскому делу, что даже у себя в имении учредил из дворовых людей мушкатёров с карабинерами, обмундировал их и очень деятельно обучал артикулу и гарнизонной службе.

— О?! Стало быть, любит?

— Отменно любит, ваше величество.

— И точно человек хороший?

— Беззлобный, ваше величество; чудак немножко, но щедр и хлебосолен.

— А каков с крестьянами? Это главное.