Дефект Дракона

Как? Ничего такого у меня там не было.

Фотографиями?!

Я тихо подкрался ближе и присмотрелся. На цветных квадратиках, которых было штук двадцать, не меньше, красовалась обнаженная Анна, явно сфотографированная кем-то, кто только что был с ней близок.

И судя по всему, фото выпали из моего рюкзака.

Как? Ничего такого у меня там не было.

— Уходи, — она заметила меня, но даже не повернула голову.

— Алён…

— Просто уйди и забери это…

Она носком ноги пнула рюкзак так, словно он в любой момент мог её укусить.

— Слушать меня не будешь?

— Ты придумал еще одну ложь?

— Не собираюсь врать, но чувствую, что слушать ты тоже не собираешься.

Алёна покачала головой, и я по её эмоциям понял, что сейчас проще убраться с глаз и дать ей остыть, прежде чем сделать следующую попытку.

И снова тянущийся гнетущий день, нескончаемое время тоски, подпитываемой убитым настроением Алёны. Как я ни старался избегать её, из-за метки мы оба обменивались эмоциями независимо от желания.

Анну я тоже избегал, только пару раз видел ее в тренировочной и позже заметил, как она входила в кабинет Геннадия. Может стоит ее предупредить насчет него? Но нет. После подставы с фотографиями я не желал ей лёгкой жизни. Пусть вляпается и выкручивается, как хочет.

Уже в МакДональдсе, когда мы с парнями заканчивали обед, меня прошиб приступ страха и паники. Сначала Алёнкин, а уже потом собственный, когда я стал перебирать в уме, что ее может так напугать.

Не объясняя парням причины, я рванул в клуб, перепрыгивая столы и стулья, огибая прохожих в парке, перелетая скамейки и срывающихся на лай собак, боялся опоздать, не успеть. Эмоциональный фон Алёны не успокаивался, а только становился более обреченным.

Чёрт, что с ней происходит? Если это Анна, уничтожу! И пофиг на закон Совета.

Отбрасывая рабочих со своего пути, я почти достиг норы, когда Анна преградила путь.

— Куда спешишь?

— Отойди.

— Нам надо поговорить.

— Снова? Не о чем разговаривать, пусти!

Но Анна упорно стояла в дверях, вцепившись в толстовку, и не собиралась отступать.

— Ты выслушаешь меня, Тимур, дракон из седьмого перуанского Гнезда.

Я закатил глаза, разрываясь между обязанностью дать слово дракайне, обратившейся по всей форме закона, и чувствами немедленно попасть к Алёне и убедиться в ее безопасности.

— Говори живее, — процедил я, оттесняя Анну к стене.

— Я хочу тебе помочь.

— Да неужели? — не смог сдержать я язвительности.

— Ты потеряешь сто лет, связавшись с девчонкой. Пока развлекаешься в изгнании, Родион обставляет Гнездо. Может тебе и наплевать на нас, но твое крыло терроризирует всех и Совет смотрит на выходки Родиона сквозь пальцы.

— О чем ты говоришь? — я дернулся, но Анна снова перехватила меня за одежду, сбиваясь и торопясь сказать как можно больше и быстрее.

— О том, что скоро все дракайны будут сидеть в дальней пещере и выходить на волю, только чтобы Родион снова вдул им и отправил ждать оплодотворения! И если у Милены нет выбора, и она терпит, я такое терпеть не буду. Лучше подыграю ему: или он свалит из Перу и остановит свой насильственный террор, или я помогу занять тебе его место…

Имя Милены неприятно резануло слух и заставило сконцентрировать внимание на словах Анны. Что еще за террор? Я могу поверить, что Родион слишком навязчиво оказывает знаки внимания некоторым дракайнам. Но не всем же?!

Участи Милены не позавидуешь, даже я, не вникая в отношения Родиона и дракайны, жалел её. С этой стороны мне понятна приставучесть Анны, мало кого соблазнишь судьбой вечной яйценоски.

— Как ты сможешь посадить меня во главу седьмого крыла?

— Мы запечатлены.

— Это вряд ли…

— Тай, ты можешь поставить на мне две метки в обеих ипостасях — этой силы хватит, чтобы обмануть Совет! Пятьдесят лет, пока мы молоды, можем сойти за запечатленную пару! Ну же, решайся. Никто не помнит, какие они — запечатленные! Не ради меня, ради Гнезда.

— Я не смогу поставить на тебе вторую метку, — прохрипел я, понимая какое адово решение свалилось мне на плечи. — Я пометил Алёну.

У Анны перекосился рот, словно от брезгливости, и она фыркнула:

— Ерунда, сейчас он снимет с нее твою метку…

— Он?

И в этот момент меня прострелила боль и стыд. Алёна была в пяти метрах от меня, я чувствовал ее шок, как свой собственный. Рванул к ней и налетел на Анну, которая с дракайновой скоростью и силой подрезала меня.

— Ос-становис-сь! — зашипела она. — Дай ей избавитьс-ся от метки! На кону стоит судьба перуанского Гнезда, колыбели драконов, Тай!

Бывают моменты, когда мне глубоко пофигу на гнёзда и колыбели. Например, сейчас, когда в пяти, теперь уже в двух, метрах от меня корчится от боли Алёна.

Я выбил плечом запертую дверь и гнев закипел во мне так, что кровь застилала глаза, делая полуслепым, это с моим-то зрением!

Гена, сучий кобель, заломив Алёне руки за спину, распластал ее на столе, задрал платье, оголив зад, и теперь одной рукой пытался спустить с себя штаны.