DeFlor

- Ты, наверное, ими так гордишься, своими большими торчащими малышками. Хочешь попробовать их на вкус?

- Заманчивое предложение, - сказала она, преодолевая тошноту. – Но опять же. Ничего нового. Трахнуть, отрезать, сожрать. Было уже. Напрягись, придумай что-нибудь новое. И лучше помолчи. У тебя изо рта так воняет, словно там что-то очень давно сдохло.

В маленьких буркалках сверкнула такая ненависть, что Алина едва успела увернуться.

Лезвие ножа стремительно скользнуло по ее груди и звякнуло о решетку.

- Заткнись, сука! – заорал он ей в лицо, и она поняла, что план вывести его из себя уже почти удался. Видимо, разговор о запахе приводил китайца в бешенство.

- Да что ты, малыш, успокойся. Ну, воняет и воняет. Эка невидаль. Жвачку пожуй, зубы почисти. Все пройдет. А вот твоя импотенция - это да, это проблема. В прошлый раз, помнится, у тебя на Сабрину даже не встал. Ты его так смешно теребил, с хохоту помереть можно было. И все бесполезно. Я одного не понимаю, как ты своим стручком меня трахать собираешься?

Дикая боль взорвала ей челюсть.

Она охнула и отлетела в угол.

- Заткнись, - прошипел он, нависая над ней.

- Да мне-то что, - прошепелявила она, выплюнув сгусток крови и выбитые зубы. – Могу и помолчать. Но твои проблемы это не решит. Скажи, от тебя всегда так воняет или только по праздникам?

Удар в голову.

Удар в нос.

- Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Взбешенный китаец сыпал кулаками, как заведенная машина. Алина едва успевала прикрываться локтями и уже думала, что перестаралась, когда подъемник вдруг вздрогнул и остановился.

Ли снова схватил ее за волосы, выволок наружу, в просторный холл, освещенный люминесцентными лампами и заставленный старой мебелью. Швырнул ее на пол, снова достал нож, и, рыча, взрезал ей шорты.

И застыл будто в ступоре, разглядывая ее голый лобок.

Она лежала перед ним совершенно обнаженная, но хрена с два это было то, что он представлял себе, когда дрочил на ее фотографию.

Из ступора его выбили странные, неожиданные звуки, и когда он понял, что именно слышит, бурлящая ярость снова затопила всю голову.

Проклятая пухлозадая девка смеялась.

- Не, папочка… - Алина смахнула окровавленным локтем слезы. – Видел бы ты себя со стороны. У тебя прямо на роже большими буквами написано: «Я не знаю, что делать с голой бабой». Блин, жаль фотоаппарата нет. Твоя фотка точно бы победила на конкурсе «Портреты идиотов». Давай я тебе подскажу, малыш. Если хочешь раздвинуть мне ноги, их надо бы сперва развязать.

Ли кинул в нее невидящий взгляд и рванул липкую ленту на ее ногах.

Это было именно то, чего она добивалась.

Всего два удара, которым ее научил отец еще лет пять назад, когда заметил округлившиеся формы и решил, что дочку пора учить защищаться от насильников.

Правое колено врезалось ему в пах, размазывая яйца.

И тут же, когда он согнулся, левое влетело в горло.

Ли захрипел и повалился на пол, царапая ногтями ребристую поверхность.

Алина вскочила на ноги, рыская взглядом по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия.

Нож.

Она похолодела, когда увидела, что китаец его из руки не выпустил и уже, пошатываясь и хватая ртом воздух, поднимается на ноги.

Вариантов не было.

Эта жилистая сволочь оказалась крепче, чем она рассчитывала.

Алина быстро отскочила в сторону, распахнула первую попавшуюся дверь и скрылась в темноте его логова.

8

- Девочка… Моя маленькая голенькая девочка…

Скрежет ножа о бетонную стену.

- Тебе все равно здесь не скрыться. Выходи, и обещаю – все закончится быстро.

Китаец не спеша брел по длинному коридору, расставив руки. В одной был нож, в другой - длинный гарпун с зазубренным наконечником.

Снова скрежет.

Алина закатила глаза.

То ли урод пересмотрел голливудских маньяков, то ли тараканы в головах у всех психов плясали примерно одинаково.

Она наблюдала за ним сквозь щель заглушки и старалась не дышать.

Логово было немаленьким. Видимо, раньше здесь находилась то ли администрация шахты, то ли один из ее контрольных пунктов.

Алина пробежала сетью запутанных помещений и коридоров, потом спряталась среди вороха старых коробок, а когда услышала, что он идет за ней, сняла ближайшую заглушку и залезла в вентиляцию. И сразу поняла, что ошиблась. Это в фильмах герои могли уползти по вентиляции на сотню метров в любую сторону. По этой вентиляции ползать было нельзя. Ее жестяной короб при малейшем движении гремел как барабан. Оставалось только сидеть мышью неподвижно и надеяться, что китаец пройдет мимо.

Он вдруг остановился.

- Это даже хорошо, что ты сбежала, - проворковал он. – Теперь это настоящая охота. Дичь дрожит от страха, прячется. Охотник идет по следу и скоро ее настигнет. Финал все равно один. Голая девочка, насаженная на копье, - он визгливо рассмеялся. – Понимаешь? На копье. Насаженная. Игра слов, если ты понимаешь, о чем я.

Он поднял гарпун и вдруг с силой метнул его в стену.

Острие пробило короб вентиляции в пяти метрах от нее и застряло. Все вокруг содрогнулось и загудело.

- Я знаю. Ты здесь. Это моя территория. Я все вижу. Все знаю.

Он рывком выдернул гарпун из стены и всадил его рядом. Ближе.

Четыре метра.

Выдернул. Всадил.

Три.