Дегустатор боли (СИ)

Я спрашивал у людей, не видели ли они блондинку в черном платье, но все отрицательно качали головами. Либо они правда не видели, либо им было похуй. Я ставил на второе. Кому какое дело до чужих проблем? Но я не терял надежду: уже с более явным возмущением и раздражением я объяснял пьяной молодежи, и лишь один парень смог сказать что-то полезное.

— Друг, ты не видел девчонку невысокого роста в черном платье? Блондинка, у нее еще такое большое украшение должно быть на шее! — кричал я на ухо какому-то пареньку, пытаясь перебить музыку. — Она должна была сидеть в гостиной!

— Видел, ага! Она сидела там, — он показал пальцем на диван, — а потом ушла куда-то с Ричардом.

— С кем?!

— С Ричардом! Ты его не знаешь?

Мне было похуй, кто такой Ричард. Единственное, что меня волновало, — какого черта Моника ушла с ним и чем они занимались. Я чуть ли не обезумел от услышанного. Поблагодарив парня, я рванул на улицу, как обезумевший муж, расталкивая всех, кто мешался у меня под ногами. Люди возмущенно смотрели на меня и что-то кричали вслед, но мне было поебать. Я мечтал как можно скорее оказаться на улице и проломить башку этому Ричарду.

Пулей вылетев из дома, я начал оглядываться по сторонам. Мои глаза метали молнии, на лице ходили желваки, а пальцы сжимались в каменные кулаки. Ни Моники, ни ее следов не было вообще. Неужели она укатила с этим парнем?! Да быть такого не могло! Она приличная, адекватная девушка! Я нихера не понимал!

И тут где-то за домом послышалось непонятное шуршание. Я замер, навострив уши, и четко смог различить голос Моники. Все, красная тряпка для быка была распущена во всей красе. Буквально через мгновение я оказался на задней части двора и увидел картину, которая обожгла все мое нутро: Ричард, этот мудила, прижимал Монику к стенке дома, пытаясь стянуть с нее платье, а она сама брыкалась, но не могла позвать на помощь, так как мужская ладонь плотно зажала ей рот.

— Ну что ты будешь делать… Какой конфуз, не правда ли, дорогая? — начал я с наигранным весельем, привлекая к себе внимание не только девушки, но и Ричарда. — Все тебя хотят, Мон, все мечтают заполучить, но вот только почему-то забывают, что ты моя девушка. Как нам с этим быть?

Парень медленно отошел от Моники, и та, поспешно поправляя помятое платье, кинулась в мои объятия, но с этим позже. Отодвинув девушку от себя назад, чтобы она спряталась у меня за спиной, я, как затаившийся зверь, двинулся в сторону охуевшего козла.

— Она твоя девушка? — спросил он удивленно, и я готов был поклясться, что в его глазах блеснули искорки страха. — Извини, чувак, я не знал. Она сидела одна, и я подумал…

— Тебе не надо думать, чувак, — передернул я его, — животные обычно не думают, ибо нечем. Даже если она сидела одна, без парня, это дает тебе право вытаскивать ее на улицу и насиловать?

Оказавшись вплотную к этому козлу, я схватил его за воротник рубашки и резко дернул. Во мне проснулся самый настоящий гнев, устранить который можно было лишь отбойной дракой. В эти секунды я вспомнил Джона, вспомнил Джима, мистера Беррингтона, Джеймса и Саманту, которая испортила жизнь своей дочери… Навалилось все и сразу, и чтобы выплеснуть скопившийся негатив, я ударил Ричарда по лицу. Парень схватился за ушибленную челюсть, падая на землю. Моника вскрикнула и потянула меня за рукав куртки, но я дернулся и шикнул на нее, чтобы не мешалась.

— Я же не знал, что она с тобой, мать твою! — заорал парень, потирая место удара.

— А мне похуй, знал ты или нет. В любом случае ты не должен был приставать к ней, — процедил я с нескрываемой злостью и нанес еще один удар — на этот раз ногой и прямо по почкам. — Хотел вставить в нее свой поганый член, распустить мерзкие ручонки?! Хер тебе по всей морде, она моя!

Я не знал, говорил я все это специально, чтобы произвести на него впечатление, или давал волю своим потаенным мыслишкам, но доказывать, что Моника моя девушка, мне очень даже нравилось. Я смотрел с пренебрежением, как Ричард стонет и корчится от боли и мечтал ударить его еще разок, но неожиданно он встал, намекая, что желает продолжить драку и отстоять свою честь.

— Ну все, мужик, ты нарвался. Я извинился перед тобой, а ты ударил меня дважды, — мудак закатал рукава рубашки и бросился на меня с кулаками. Ситуация стала напоминать случай с Джоном…

Мы сцепились как два обезумевших дикаря и отчаянно колотили друг друга. Моника кричала, просила нас остановиться, но ее никто не замечал. У Ричарда было выигрышное положение: он сидел на мне и наносил удары сверху, когда же я лежал на спине и отбивался как мог. Перевернуть его не удавалось, ибо весил он килограмм девяносто, и рядом с ним я мог показаться щупленьким мальчишкой. Он бил меня по лицу, по животу и ребрам, пока я прикрывался руками и бессмысленно ударял его по бокам — Ричард словно не ощущал мои кулаки и становился лишь свирепее.