Дегустатор боли (СИ)

Глянув на Мон, я хотел подойти к ней, чтобы успокоить ее, но Джон схватил меня за воротник куртки и дернул обратно к себе.

— Лучше не рыпайся и смотри, как мы будем развлекаться с девчонкой, — Джон пихнул меня к дверному проему, в котором стояли Джеймс и Ричард, и двинулся на Монику. Вот тут мое терпение и лопнуло…

Когда в крови бурлит адреналин, когда тебе нечего терять, ты теряешь самообладание и становишься тем, кем никогда бы не стал в обычной жизни. Говорят, когда человеку по-настоящему страшно, когда приходит осознание, что нужно бороться до конца, когда вопрос идет не о жизни, а о смерти, к нему приходят невероятные силы. Он готов крушить, ломать, сносить все на своем пути, лишь бы спасти или себя, или того, кому грозит опасность. Мне нужно было спасти троих: себя, Монику и Саманту, с которой неизвестно что было.

Мой разум затуманился, из головы разом вышибло все. Я кинулся на Джона, и мне было похуй, чем все кончится. Повалив его на спину, я отчаянно колотил его по лицу. Ричард и Джеймс навалились на меня и с легкостью швырнули на пол. Положение проигрышное, но терять мне уже нечего. Я отбивался как мог и все время старался подняться на ноги, но мне не давали. Удары были слишком мощными и жестокими. Во рту ощущался металлический вкус крови, тело разрывало от боли на мелкие кусочки, уши заложило, перед глазами все плыло и двоилось.

Где Моника? Что с ней? Я пытался найти ее глазами, но тщетно. Я видел лишь ноги в тяжелых ботинках, кулаки и злые мужские лица. Даже те дружки Джона не били меня с таким остервенением, как эта семейка. Я начинал молиться о скорейшей смерти, лишь бы весь этот ужас прекратился, но снова удар, снова боль, снова крик…

Какая ирония судьбы… Что ни день, то какая-то канитель. Стоило мне выйти из дома, как я снова ввязался в историю. Неужели Бог и правда меня так наказывает? Это была далеко не первая драка, мой организм не успевал полностью восстанавливаться. Меня били по лицу, по печени, по почкам, по ребрам, и я готов был сломаться, но тело странным образом терпело удары и оставалось целым.

В какой-то момент что-то грохнуло, и одно из трех тел упало рядом со мной. Это был Джеймс. Саманта, гениальная женщина, сумела выбраться из комнаты и нанести ему удар тяжелой сковородкой по голове. Я мог бы сказать ей «спасибо», но времени не было. Найдя в себе последние силы, чтобы встать, я воспользовался моментом и снова кинулся в бой. На этот раз я дрался с Джоном и Ричардом. Мне было больно стоять на ногах и драться, но что оставалось делать? Лежать и стонать, какой я бедный и несчастный? Я только успел нанести первый удар по роже Ричарда, как Саманта вновь помогла мне — она и его ударила по башке, отправляя сынка к отключившемуся папаше.

— Спасибо, — наконец прохрипел я, глядя на Джона. — Ну что, уебок, остался ты один?

— Иди сюда, малыш, — весело отозвался он.

Теперь мы дрались вдвоем. Было невыносимо больно, я слабел с каждой минутой, но я был обязан доказать, в первую очередь себе, что я молодец, что я мужик и смогу одолеть своего врага номер один. С Джоном у меня были свои счеты, так что я дрался не только из-за Моники, но и из-за собственного достоинства. Этот мудак когда-то сильно унизил меня, пришло время расплатиться за грешки.

Джон тоже начинал терять силы. Моники и Саманты уже не было (видимо, побежали звонить в полицию), лишь Джеймс и Ричард лежали в комнате на полу. Я видел, как Джону все труднее держаться на ногах, что он хватается за стены и стол, и это придавало мне новых сил. Я бил его то в лицо, то между ребер, получая нехилые ответные удары и мечтая, чтобы козлина свалился к своей ебанутой семейке, и через несколько минут мне это удалось. Я не представлял, как мне удалось одержать победу в этой неравной драке… Это было настоящее чудо. Если бы не Саманта с ее сковородкой, мне пришлось бы намного сложнее. Хоть я и привык драться, но мне всегда было больно физически. Все-таки я живой человек, а не робот.

Я знал, что Джон приехал сюда только по моей вине, и Моника с ее матерью пострадали также из-за меня. Но я смог защитить их, не позволил надругаться над девушкой и отстоял собственную честь, пусть это и стоило мне здоровья.

Как только драка закончилась, я упал на кровать Моники, пачкая ее грязью и кровью, но мне было похуй. Стоять я больше не мог — сил вообще не было, — поэтому я просто лежал на спине, боясь пошевелиться, и восстанавливал дыхание. Снова это отвратительное чувство ломоты после мордобоя. Я знал, что завтра будет еще хуже, догадывался, что эти мудаки могли что-то сломать мне, но радость от того, что я вмазал Джону и повалил его на пол, приносила в мою бочку негатива капельку счастья.

— Тэхен! Скоро приедет полиция, — в спальню забежала Моника. Она перешагнула через Джеймса и Ричарда, которые лежали без сознания, через Джона, который постанывал от боли и не мог двигаться, подошла ко мне и наклонилась вниз. — Боже мой, на тебе нет живого места… Срочно надо в больницу! Я скажу маме, чтобы она вызвала скорую.