Деяния данов. Том 2

⁹⁵

{13.11.4–5} Ср. в РХ (гл. 14): «Эрик явился к королю Норвегии Магнусу, сыну короля Сигурда, и стал вымаливать у него помощь. Магнус, хорошо скрыв свои намерения, предложил мир и дружбу, обещая, что поможет ему во всём. Однако, после того как он принял его вместе с немногочисленными сторонниками, исход дела ясно показал, что у него было на сердце. Ибо он отнял у Эрика все богатства, которые тот привёз, и прогнал его людей, а своим приказал, чтобы они посадили его в кандалы. К нему не допускали никаких иностранцев. Тогда Эрик, лишившись всех сторонников и очень опасаясь за свою жизнь, обратился к хитроумным приёмам. Он притворился больным, не пил и не ел прилюдно, чтобы только его не увезли из Конунгахеллы. Кроме того, он послал гонца в Данию к своим друзьям, прося, чтобы они, если не забыли, какими и сколь великими богатствами он их наградил, быстрее спасли его от надвигающейся смерти; указав время и место. Итак, в назначенный день они приплыли на корабле и в то время, как стражи напились и спали, взяли на борт Эрика, королеву, а также служанку и бежали в Сконе».

⁹⁶

Очевидно, имеется в виду тот же человек, которого выше Саксон назвал зятем короля Нильса (13.1.4.5).

⁹⁷

Рассказывая о переломном моменте в этой войне, Саксон не объясняет, как могло получиться так, что изгнавшие Эрика в 1133 г. жители Сконе на следующий год не только приняли у себя беглеца, но и с оружием в руках согласились выступить на его стороне. Согласно РХ (гл. 15), одной из главных причин этого стала переменчивая позиция архиепископа Ассера, «мужа деятельного и сурового, мудрого[, но при этом] и совершенно непостоянного», который «во время этой смуты в королевстве… как колеблемый ветром тростник, куда бы ни подуло, туда и обращался». — В данном случае на его позицию могло оказать влияние продолжительное и унизительное заключение его брата Христьерна (см. выше: 13.9.4.1).

⁹⁸

{ad Fotam sinum} У CA — ‘Фотавик’ (Fotavik), в ХкЭ — ‘Фодвик’ (Fothwik); имеется в виду залив Фотевик (швед.: Fotevik) неподалёку от Лунда в Сконе.

⁹⁹ Согласно «Эрфуртским анналам», главной ударной силой в войске Эрика был отряд из 300 конных тевтонцев (Annales Erphesfurdenses, р. 539; см. ниже комм. к 13.11.9.4); Анналист Саксон уточняет, что это были те же самые немцы, которым Магнус прежде нанёс увечья (Саксон Анналист, с. 527; об увечьях см. выше 13.11.2).

¹⁰⁰ Как пишет Гельмольд (I, 51), это сражение состоялось 4 июня 1134 г. Согласно ему причиной поражения Магнуса стало его неуважение к празднику св. Пятидесятницы, когда он, вопреки совету своих епископов, решил начать битву именно в этот день. В «Эрфуртских анналах» с аллюзией на Св. Писание (1 Цар. 17:49–51) поражение Нильса и гибель Магнуса описаны несколько иначе: «Собрав множество облачённых в панцири [воинов], Магнус решил преследовать Эрика, сына своего дяди, чьего брата он сам перед этим и убил. [С этой целью] он со своим флотом прибыл в город Лунд, где, как ему было известно, в это самое время вместе со своими [людьми] находился Эрик. И когда всё прибывшее на кораблях войско собралось вместе, на него [вдруг] напал сильный страх, и, поскольку Магнус, дабы никто во время битвы малодушно [в поисках спасения] не побежал к кораблям, приказал увести все суда [подальше] от суши, они потребовали [снова привести их к берегу. Магнус [спросил]: “Доблестные воины, чего боитесь вы? В нашем войске двадцать тысяч отважных мужей, и даже если нужно будет пойти на главный город в мире, на Рим, никто не сможет противостоять такому множеству!”. Когда же те, наоборот, никоим образом не ободрившись, заявили, что больше беспокоятся о том, как защитить свои жизни, внезапно появился владевший городом Лунд сын сестры Эрика благородный юноша [по имени] Давид с тремястами отважнейшими тевтонскими воинами. Врубившись в самую середину неприятельского войска, он привёл их всех в смятение и обратил в бегство, во время которого сброшенный [со своего коня] на землю Магнус был оставлен [своими людьми] совершенно один. Юноша Давид встал над ним и произнёс: “О, самый гнусный из разбойников и неверный братоубийца! [Несмотря на слова о том, что ты] любил моего дядю, [тем не менее,] подобно тому как неверный иудей предал Господа, [точно так же и] ты убил [этого благородного человека — ] сына твоего дяди! И ныне на тебя пали грехи твои; ныне Божье правосудие преследует тебя! Сегодня, говорю я, получишь ты то, что заслужил — твою нечестивую голову и твои злодейские руки я отсеку [своим мечом], из-за величины твоего злодеяния слава о тебе разойдётся по всему миру!”» (Annales Erphesfurdenses, р. 539–540).