Дэйв Гурни. Книги 1-5

Он задумался, является ли такое устройство ума врожденным, или же это приобретенный способ побега от действительности. Возможно, и то и другое — и тем прочнее это в нем сидит. А возможно…

О господи.

Он поймал себя за абсурдным анализом собственной способности к анализу. Он отчаянно попытался вновь ощутить себя в комнате, на диване. «Господи, помоги мне», — подумал он, хотя никогда не верил в силу молитвы. И тут же спохватился, что едва не произнес это вслух.

Зазвонил телефон. Для него это прозвучало как сигнал к передышке от битвы.

Он поднялся с дивана и взял трубку.

— Дэйв, это Марк.

— Да.

— Я только что поговорил с Кадди, она сказала, что встретила тебя в саду для медитации.

— Было такое.

— В общем… короче, мне как-то неловко, что не познакомил вас, когда была возможность. — Он помедлил, как будто ожидая ответа, но Гурни молчал.

— Дэйв?

— Я слушаю.

— Словом… я хотел извиниться за то, что не представил вас. Это было с моей стороны невежливо.

— Ничего страшного.

— Ты уверен?

— Конечно.

— Кажется, ты расстроен.

— Я не расстроен, хотя меня несколько удивило, что ты ничего про нее не сказал.

— Ну… да… у меня столько всего на уме, что как-то даже в голову не пришло. Ты слушаешь?

— Да.

— Ты прав, должно быть, это выглядит странно, что я не рассказал тебе про нее. Но я действительно не сообразил. — Он помолчал, затем добавил, с неловким смешком: — Думаю, психолог нашел бы это примечательным: забыл упомянуть, что женат.

— Марк, дай я у тебя кое-что спрошу. Ты мне всю правду говоришь?

— Что?.. Почему ты спрашиваешь?

— Слушай, не тяни резину.

Последовала долгая пауза.

— Знаешь, — наконец сказал Меллери, вздохнув, — это долгая история. Я не хотел впутывать Кадди в этот бардак.

— Про какой бардак ты сейчас говоришь?

— Про угрозы.

— Она не знает про эти письма?

— В этом нет необходимости. Они просто напугали бы ее.

— Наверняка она знает про твое прошлое. Она же читала твои книги.

— Она знает. Но эти угрозы — совсем другое дело. Я просто не хочу, чтобы она волновалась.

Это показалось Гурни почти убедительным. Почти.

— А есть какая-то часть твоего прошлого, которую ты особенно тщательно хочешь скрыть от Кадди, от полиции или от меня?

Неуверенная пауза, за которой последовало «нет», настолько явственно противоречила отрицанию, что Гурни засмеялся.

— Что смешного?

— Я не знаю, можно ли тебя назвать худшим лгуном из всех, кого я знавал, Марк, но ты явно в десятке лидеров.

После еще одной долгой паузы Меллери тоже начал смеяться. Это был приглушенный, вымученный смех, напоминающий сдавленные рыдания. Затем он произнес упавшим голосом:

— Что ж, когда все прочее не работает, остается только сказать правду. А правда в том, что вскоре после нашей с Кадди женитьбы у меня был краткий роман с женщиной, которая была гостьей института. Это было чистое безумие с моей стороны. И все закончилось плохо, что любому здравомыслящему человеку было бы ясно с самого начала.

— И?..

— И все. Я вздрагиваю при одной мысли об этом. Эта история связывает меня с моим прошлым, со всей его грязью — эгоизмом, похотью, порочными мыслями.

— Может быть, я чего-то не понял, — сказал Гурни. — Но как это связано с тем, почему ты мне не сказал, что женат?

— Ты будешь думать, что у меня паранойя. Но я подумал, что тот роман может каким-то образом быть связан с этой историей с письмами. И я испугался, что если ты узнаешь о Кадди, ты захочешь с ней поговорить, и… последнее, чего я хочу, — это чтобы она узнала о том безрассудном, идиотском романе.

— Понимаю. Кстати, а кто владелец института?

— В каком смысле владелец?

— Разве существует несколько смыслов?

— Духовно я владелец, потому что программа основана на моих книгах и записях.

— Духовно?

— Юридически всем владеет Кадди — недвижимостью и остальным вещественным имуществом.

— Любопытно. То есть ты главный акробат, но цирк принадлежит Кадди.

— Можно и так сказать, — с прохладцей ответил Меллери. — Думаю, пора вешать трубку. Арибда может позвонить в любой момент.

Он позвонил ровно три часа спустя.

Глава 14

Долг

Мадлен устроилась на диване с вязаньем и была полностью поглощена одной из трех работ, которые у нее находились в разной степени готовности. Гурни сидел в кресле поблизости и листал 600-страничный учебник по компьютерной обработке фотографий, но не мог сосредоточиться на чтении. Дрова в камине догорели до углей, над которыми теперь вспыхивали и, чуть потанцевав, исчезали языки пламени.

Когда зазвонил телефон, Гурни поспешил подойти.

Меллери говорил низким встревоженным голосом:

— Дэйв, это ты?

— Да, я слушаю.

— Он на другой линии. Я включил запись и собираюсь тебя подсоединить. Ты готов?

— Давай.

Мгновение спустя Гурни услышал странный голос, заканчивающий предложение:

— …не будет какое-то время. Но я хочу, чтобы ты знал, кто я.

Голос был высокий и натужный, ритм — неловкий и искусственный. Чувствовался какой-то акцент, но не характерный, как будто слова нарочно слегка коверкали, чтобы сделать голос неузнаваемым.

— Сегодня вечером кое-что для тебя было оставлено. Ты получил?

— Получил что? — Меллери явно нервничал.