Дэйв Гурни. Книги 1-5

— Сегодня утром ты упомянул странную смерть Далтона Голла, и в одной из статей об этом написано. Что же произошло на самом деле?

— Хрен его знает! История много лет передается из уст в уста и, возможно, обросла домыслами и легендами. Говорят, старому пройдохе приснилось, что его сожрала стая волков, а спустя несколько дней так оно и вышло. Вполне возможно, что это все выдумки.

— Интересное совпадение. Всем нашим покойничкам перед смертью тоже снились кошмары.

— Согласен. Но к чему ты ведешь?

Гурни пропустил вопрос Хардвика и спросил:

— А тебе не кажется странным, что парень, который зарабатывает на жизнь стрижкой газонов…

Хардвик закончил его мысль:

— Раскошелился на поездку в старомодную гостиницу, штука баксов за ночь? Кажется.

— А что скажешь про перерезанные вены?

В ответ Хардвик громко расхохотался:

— В том то и дело, Дэйви, я понятия не имею, что все это значит. Для того нам и нужен твой выдающийся мозг.

Гурни повесил трубку и открыл вторую папку из тех, что оставила Джейн. На ней было написано: «Пресс-конференции полиции, заявление Хэммонда, обзор СМИ».

Первой была распечатка с сайта интернет-издания. Сверху странички рукой Джейн было написано: «Сержант Плант, Бюро криминальных расследований, пресс-конференция, 8 ноября».

Это был первый доклад Планта и ответы на вопросы неизвестных журналистов.

Гурни решил пока что отложить эту бумагу и взглянуть на расшифровку следующей встречи с журналистами.

Эта пресс-конференция была на несколько страниц длиннее, чем первая. Впрочем, тут была прикреплена ссылка на видео — Гурни предпочитал этот формат.

Выражения лиц и интонации голоса могли рассказать куда больше, чем слова на бумаге. Гурни открыл ноутбук и перешел по ссылке.

Он ждал, пока загрузится видео, и тут в кабинет вошла Мадлен в банном халате, с мокрой после душа головой.

— Ты решил, какие возьмешь? — спросила она.

— В смысле?

— Я про снегоступы.

Он взглянул в сторону двери, где, насколько он помнил, утром она оставила снегоступы — деревянные с кожаными ремешками и пластиковые с шипами на подошвах.

— Наверное, пластиковые.

Казалось, за ее натянутой улыбкой скрывались куда менее радостные мысли.

— Что-то не так? — спросил Гурни.

Через силу она улыбнулась еще шире.

— Я подумала, может, мы проведем свет птицам?

— Свет?

— Ну да, в курятник. В это время года очень рано темнеет.

— Так ты об этом думала?

— Я подумала, что им будет приятно.

Он знал — ее беспокоит что-то еще, и ему следует проявить терпение, чтобы узнать причину ее беспокойства.

— Нужно просто провести туда провода и повесить лампочки. Можно вызвать электрика, хотя я могу и сам.

— Им понравится.

Она взяла снегоступы и вышла из комнаты.

Он же остался сидеть, уставившись в окно, раздумывая, о чем же Мадлен еще не готова поговорить. Его взгляд упал на деревья возле пастбища.

Гул множества голосов и шум передвигаемых стульев в комнате с включенным микрофоном привлек его внимание к экрану компьютера. Начиналась вторая пресс-конференция с полицией.

Гурни, прослужившему столько лет в полиции Нью-Йорка, была до боли привычна гнетущая казенная обстановка конференц-зала. Съемка, как обычно, велась с одной камеры, установленной в дальнем углу и направленной в сторону входа.

На дешевых пластиковых стульях сидели журналисты — около дюжины; судя по их затылкам, половина — мужчины, половина — женщины. Перед ними на небольшом возвышении стоял плотного телосложения мужчина. На стене позади него висела маркерная доска.

Он был невысокого роста и весьма полный. Одет как типичный сыщик лет за сорок: темные брюки, тусклая пастельная рубашка, еще более тусклый галстук и серая спортивная куртка, которая явно была ему маловата. С его темными волосами, зачесанными назад с широкого морщинистого лба, отвисшими щеками и суровым ртом он необычайно походил на Джимми Хоффу со старых снимков.

Взглянув на часы, он открыл архивную папку.

— Так, ребята, начинаем. Я — старший следователь Гилберт Фентон, из бюро криминальных расследований. В последние несколько дней дело о смерти Итана Голла серьезно продвинулось. Сейчас я зачитаю отчет.

Как только Фентон приумолк, чтобы перевернуть страницу в папке, один из журналистов подал голос:

— Вы использовали обобщающее слово — «смерть». Вы предполагаете, это не было самоубийством?

— Я ничего не предполагаю. Я только хочу сказать, что, зная то, что знаем мы, нельзя исключать возможности того, что эта смерть не была «самоубийством» в обычном смысле этого слова. Но подождите минуту, — он поднял ладонь, как регулировщик, подающий сигнал «стоп», — позвольте мне закончить отчет.

Он снова посмотрел в папку.