Дэйв Гурни. Книги 1-5

Они сели в старенький внедорожник «эф джи крузер», припаркованный под самым краем навеса. Свет фар подсвечивал кружащийся на улице снег. В машине работал двигатель и было включено отопление.

Гурни сообразил, что это личный автомобиль Фентона, а значит, тот, скорее всего, был не при исполнении.

Воцарилось напряженное молчание. Фентон смотрел на снег, освещаемый фарами. Затем он повернулся к Гурни.

— Телефон у вас с собой?

— Да.

— Выключите его. Совсем. И положите на торпеду, чтобы я видел.

Гурни сделал, как он просил. В тусклом свете, исходящем от приборной доски, Гурни разглядел, как у Фентона напряглись, заходили желваки.

— Я не понимаю, — сказал Фентон, но его тон был скорее обвинительным. — Мы так славно с вами поговорили. Я думал, я объяснил вам, что ваша деятельность здесь неуместна. И более того, она вредит расследованию. Я думал, я выразился ясно.

Он сделал паузу, словно подбирая правильные слова.

— Ваше вмешательство дает подозреваемому ложные надежды. И затягивает процесс, подпитывая иллюзии подозреваемого о том, что у него, помимо чистосердечного признания, есть какой-то иной выход из столь трудного положения. Подпитывая эти иллюзии, вы пагубно влияете на следственный процесс. Чрезвычайно пагубно. Возможно, в прошлый раз я недостаточно ясно выразился. Надеюсь, сейчас я объясняю понятно.

— Очень понятно.

— Отлично. Рад это слышать. — Он снова устремил взгляд на метель. — Многое зависит от исхода этого дела. А вам стоит держаться подальше.

Гурни знал, что провоцировать этого человека опасно, но, с другой стороны, из этого можно извлечь и пользу.

— Должно быть, вы получаете инструкции от столь крупных шишек, что даже не сомневаетесь в том, что они правы, да? Неужели те, кому нужно, чтобы Хэммонд оказался виновен, настолько влиятельны, что вы решили, что он точно виновен?

— Ричард Хэммонд — лжец и убийца! И это факт. И никаких инструкций я, черт возьми, ни от кого не получал.

— Я слышал, что он прошел проверку на полиграфе. И удачно.

— Это абсолютно ничего не значит.

— А мне кажется, это небольшой аргумент в его пользу.

— Вы, похоже, не очень хорошо знаете своего клиента? — Фентон потянулся назад и достал из-под пассажирского кресла открытый портфель. Он вынул какие-то бумаги, сшитые вместе, и бросил их на колени Гурни. — Материалы для чтения, чтобы ввести вас в курс дела.

В слабом свете приборной панели Гурни смог разобрать лишь выделенный жирным шрифтом заголовок, по-видимому, копии какой-то научной статьи: «Нейропсихология полиграфа. Эксплуатируемые параметры».

Фентон ткнул в заголовок пальцем.

— Детекторы лжи и яйца выеденного не стоят, если тестируемый является экспертом по выявлению их слабых сторон.

Гурни вдруг пришло в голову, что Хэммонд, кажется, специалист во всех областях, которые выставляют его не в лучшем свете.

Словно адвокат на суде, подводящий итоги обвинения, Фентон залез в свой портфель и достал еще один листок бумаги.

— Это — копия написанного рукой Итана Голла описания его сна, сна, который снился всем жертвам после сессии гипноза с Хэммондом. — Он протянул листок Гурни. — Возьмите его с собой. И перечитывайте по утрам, чтобы не забывать о том, каким был ваш худший выбор клиента.

Гурни взял бумагу.

— А это не может быть подделкой?

— Никаких шансов. Его подробно и не один раз обследовали. Характер нажима, динамика движений в определенных буквосочетаниях, ни один фальсификатор не справился бы. Помимо того, кто этот умозрительный мошенник с доступом в кабинет Итана? Пейтон обычно вообще не в состоянии передвигаться. Для Хэммонда это, так или иначе, стало бы последней каплей. Как и для его любящей сестры. Остен Стекл в тот момент носил гипс — у него был какой-то нарыв на запястье. Кто еще? Барлоу Тарр? Я сомневаюсь, что этот недоумок вообще умеет писать. Совершенно очевидно, что это — написанное рукой Голла описание его же сна. И все эти омерзительные образы и подробности совпадают со снами остальных жертв.

Он сурово посмотрел на Гурни.

— С меня хватит разговоров. Еще немного, и вас обвинят в препятствии следствию. Это понятно?

— Мы закончили?

— Вам нужно заканчивать со всем этим. — Фентон молча уставился в окно на усиливавшуюся бурю, а потом медленно покачал головой. — Я не понимаю вас, Гурни. Вы что, эгоцентрик, который считает, что он все время прав, а все коллеги не правы?

— Зависит от послужного списка коллег.

Взгляд Фентона завис на снежном вихре. Обеими руками он держался за руль.

— Скажите мне: где вы были одиннадцатого сентября?

Гурни моргнул, удивившись столь неожиданному переходу.

— Мы с женой были в отъезде, когда башни рухнули, но уже вечером я был на месте. А что?

— В то утро я был в Нижнем Манхэттене. На совместных учениях департамента полиции Нью-Йорка и полиции штата. Нас отправили к башням сразу, как только врезался первый самолет. — Костяшки его пальцев побелели — с такой силой он вцепился в руль. — И до сих пор, столько лет спустя, мне снятся кошмары. Я все еще слышу этот звук.