Декабристы-естествоиспытатели

Батеньков участвовал в преследовании войск Наполеона. 27 января 1813 г. он громил французские войска под Варшавой. 1 мая освобождал Краков, 7 августа во время сражения при селении Крейнбау командовал двумя орудиями и был ранен в левое плечо, а спустя несколько недель снова вернулся в строй. 4 октября 1813 г. "во время вылазки неприятеля из крепостей Виттенберга и Магдебурга чрез расторопность спас и доставил к армии артиллерийские снаряды, будучи меж неприятельскими войсками, за что награжден чином подпоручика"1. 20 декабря 1813 г. вступил во Францию. Битвы следовали одна за другой. 20 января 1814 г. Батеньков отличился в генеральном сражении и был "за оказанное отличие награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом". 30 января 1814 г. при местечке Монмирале, прикрывая отступление корпуса, получил 10 штыковых ран. Его считали погибшим, но он возвратился в свой полк. Затем Батенькову пришлось участвовать во втором походе во Францию.

1 (Восстание декабристов. М.: Наука, 1984. Т. 14. С. 93.)

"Война,- писал Батеньков следственному комитету,- представила мне поучительную картину, но я выходил из строя за ранами, должен был непрестанно лечиться и продолжал свое образование... Военной славы не искал, мне всегда хотелось быть ученым или политиком. Во время двух путешествий за границу мысли о разных родах правления практическими примерами во мне утвердились, и я начал иметь желание видеть в своем Отечестве более свободы"1.

1 (Восстание декабристов. М.: Наука, 1984. Т. 14. С. 93.

)

Вернувшись в Россию из второго заграничного похода, Батеньков 7 мая 1816 г. оставил военную службу, которая весьма тяготила его. Он отправился в Петербург, чтобы заняться "опять в тишине точными науками". Правда, он мечтал и о путешествии в Арктику:

В стране Борея вечно льдистой,

Где нет движенья веществу,

Где магнетизм владеет чистый,

Все смерти дань, как божеству,

Где солнце полгода сияет,

Но косо падая на льдах,

Луч яркий в радужных цветах

Скользит и тотчас замерзает1.

1 (Письма Г. С. Батенькова, И. И. Пущина, Э. Г. Толя. М.: Б-ка: СССР им. В. И. Ленина, 1936. С. 58.)

Однако экспедиции в полярные страны в тот год Россией не снаряжались. И Батеньков принял иное решение. В октябре 1816 г. он "с честью выдержал экзамен" в институт корпуса инженеров путей сообщения. В том же году Батеньков отправился в Сибирь, чтобы заняться там работой и заботиться о престарелой матери.

В годы юности Батеньков был особенно дружен с Алексеем Андреевичем Елагиным, женатым на племяннице В. А. Жуковского Авдотье Петровне. Елагина, в доме которой после амнистии Батеньков провел последние годы своей жизни, сохранила его архив.

Батеньков довольно долго жил в Томске, где, по его словам, "из семи или восьми человек составили правильную масонскую ложу, и истинно масонскую, ибо, кроме добра, ни о чем не помышляли". Друзья его звали в Петербург, в Москву, но он не желал расставаться с любимой Сибирью. "Нет, мой милый,- писал Батеньков Елагину.- Нелегко оставить Сибирь... привязанность к той стороне, где, кажется, сама природа бросает только крошки безмерного своего достояния, где живут в казнь за преступление и имя которой, как свист бича, устрашает, привязанность к этой стране Вам непонятна"1.

1 (Письма Г. С. Батенькова, И. И. Пущина, Э. Г. Толя. М.: Б-ка: СССР им. В. И. Ленина, 1936. С. 58.)

И все-таки, когда обострились отношения Батенько-ва с сибирским генерал-губернатором И. Б. Пестелем |(отцом знаменитого декабриста), он решил вернуться в столицу. По дороге он встретился с преемником Пестеля Михаилом Михайловичем Сперанским, который пригласил опального чиновника к себе в сотрудники. Это случилось в апреле 1819 г. "Он,- писал Батеньков о Сперанском,- с первого свидания полюбил меня, и с сего времени моя жизнь получила особенное направление. Мы обратились в Иркутск. Он начал употреблять меня в дела и действительно обратил в юриста. Практика и образцовые творения сего мужа были для меня новым источником учения. Я сделался знатоком теории законодательства и стал надеяться достигнуть первых гражданских доляшостей. В издании сибирского учреждения был первым сотрудником... Во все время я видел в Сперанском человека необычайного ума и твердости, никогда не жаловался он на свою ссылку... При всей простоте обращения он всегда являлся на неприступной высоте"1.

1 (Восстание декабристов. Т. 14. С. 94.)