Декады Ночь Между Днями Седьмым И Восьмым (СИ)

- Ваша честь и все-все-все! - выступила вперед Давалка Пубертативна, длинноногая, стройная, но довольно вертлявая блондинка с мелкими чертами лица. - Я имею поручение от нашей Коллегии. От всех наших Влагалищ. Нужно приговор устно сказать. А приговор такой. Значить, пан Маузер-Петренко приговаривается к смертной казни - это понятно - а вот через что? Тут, бляха, варианты! И варианты такие. Три варианты - либо запороть насмерть Прутом пана Канцлера, либо Электрический Табурет, на котором он сидит, либо подвергнуть наказанию через устройство "ДВЕРЬ". По его выбору. Наказание максимально гуманитарное и минимально строгое. Шоб знал, падла! Кроме того, ему предоставляется Последнее Желание: оттрахать на шару любым способом, включая и запрещенные Дисциплинарным Мониторингом, кого хочет из состава Суда. Хошь тебе Судью - Эвтаназию Андерстендивну, хошь - Подсудков, хошь - Прокуроку (у неё такая жопка классная!), Адвокатку или любую из Влагалищ Коллегии Присяжных - а хоть бы и меня. Но не более двух штук. Правда, по желанию осужденного эти двое наших могут быть заменены на одну приговоренную целку из ненаших. Если ему, конечно, так уже сильно целки нравятся. Я кончила. В смысле, кончила устно говорить приговор. Ха-ха-ха! Абзац! Запускай Тотализатор, Эвтаназия! Делаем ставки, девки!

Семен Никифорович в продолжение всего судебного "процесса" сидел на своем табурете как прибитый. Какое-то потустороннее отчаяние могильным холодом сковало все его существо. Самое ужасное, что хотя он совершенно четко помнил и разумом своим осознавал, что никаких сексуальных контактов, никаких "минетов" с юными проститутками он не имел, но их сообщение о его двух квартирах - на Большой Житомирской и на углу Заньковецкой и Лютеранской (доставшихся ему, кстати, абсолютно законным образом в качестве наследства от покойных родителей, долгое время бывших в разводе и живших раздельно) - было совершенно достоверным и приводило его в какую-то смущенную неуверенность. Ведь, в принципе, могли эти девчонки бывать в его холостяцких гнездах, вполне могли! Особенно когда он в какие-то периоды сдавал то одну то другую квартиру внаем другим людям. Ему даже смутно припоминалось, что он вроде бы и в самом деле подавал какой-то даме завтрак в постель, правда не мог вспомнить, какой именно и при каких обстоятельствах.

Чем далее, тем, однако, яснее он осознавал, что несмотря на то, что судебная процедура была ничем иным как жалким фарсом, наглым надувательством, вопиющей профанацией и апофеозом продажности, но приговор и его исполнение могли (хотя бы даже и во сне!) быть вполне настоящими, и непонятно, чем вообще всё это могло закончиться. Ведь, случалось же, что люди умирали во сне. И очень даже случалось!

Но душу Семена Никифоровича теперь все сильнее стали теснить совсем другие мысли и чувства. Это была невыносимая боль за судьбы несчастных девочек, подвергнутых насилию и растленных такими ужасными способами в самом нежном детском возрасте. Так вот, оказывается, каким образом наша Элита спасает себя от

S-аномалии - через самую отвратительную и разнузданную педофилию! Так вот, значит, каковы они - наша Национальная Демократия, наша "Незалежность", наше "Видродження" и "Разбудова" нашей Державы! Какая ложь, какое преступление перед человечностью! И эти люди еще смеют лицемерно и нагло именовать себя Элитой! И, что самое главное, они и думают о себе как об Элите, думают, что они лучше, выше, достойнее нас - "простецов", по выражению Сократа Фригодного. А забитый и одурманенный народ уже не в силах осознавать то ужасное надругательство, которое творит над ним Власть. Так, значит, теперь выходит, что сексуальный метод властвования, открытый его попутчиком-психоаналитиком, руководимым и вдохновляемым Дьяволитою, все-таки удалось Власти внедрить над многострадальной страной.

Боже! Каким черным мраком оказалась окутанной наша действительность! И каким же теперь может видеться выход из нее? Наверное, это одна лишь смерть. Так может быть смертная казнь, к которой его только что приговорили не ведающие, что они творят, девочки, на самом деле есть избавление от этого мрака? И ему не нужна уже не только Вечная, но и вообще никакая жизнь?