Декамерон

Итак, жил-был в Ареццо богач по имени Тофано^{251}. Женившись на красавице по имени монна Гита, он ни с того ни с сего начал ее ревновать. Монна Гита была этим возмущена; несколько раз она к нему приступала — какие, дескать, у него основания ревновать ее, он же, будучи не в состоянии привести хотя бы одну вескую причину, отделывался общими, ничего не значащими фразами, и в конце концов ей пришло в голову извести его тою самою хворью, которой он опасался без всяких для того оснований. Заметив, что один молодой человек, производивший на нее самое благоприятное впечатление, очарован ею, она осторожно начала с ним заигрывать. Когда же они друг с дружкой поладили и оставалось лишь перейти от слов к делу, то она вознамерилась и для сего изыскать способ. Зная, что одна из дурных привычек мужа — страсть к вину, она стала его в том поощрять и частенько сама предлагала ему выпить. С течением времени он до того к вину приохотился, что теперь она напаивала его всякий раз, когда это было ей нужно. Благодаря таковой уловке состоялась ее первая встреча с возлюбленным: мужа она напоила и спать уложила, а сама побежала на свидание, и с той поры она встречалась с возлюбленным часто и уже безбоязненно. Будучи твердо уверена, что пьяный муж ей не опасен, она отваживалась приводить любовника домой, а кое-когда почти на всю ночь уходила к нему, благо он жил неподалеку. Так действовала влюбленная женщина, однако ж злополучный супруг стал примечать, что его-то она подпаивает, а сама не пьет, и в конце концов смекнул, в чем тут дело, то есть что поит она его для того, чтобы погулять на свободе, пока он спит. Возымев желание окончательно в том убедиться, он как-то раз нарочно капли в рот не взял, а вечером пришел домой и разыграл мертвецки пьяного^{252}. Жена, поверив ему и решив, что больше поить его не нужно — он и так, мол, заснет, поспешила уложить его. Как скоро он улегся, она, по обыкновению, побежала к своему возлюбленному и пробыла у него до полуночи.

Удостоверившись в том, что жена ушла, Тофано поднялся с постели, запер дверь изнутри и стал у окна, чтобы, когда жена вернется, сказать ей, что он ее вывел на чистую воду. Так он и простоял тут, пока жена не вернулась, а жена, убедившись, что дверь заперта изнутри, и будучи этим обстоятельством очень расстроена, приналегла на дверь в надежде, что она подастся. Выждав некоторое время, Тофано крикнул ей: «Зря ты силы тратишь, жена, — тебе домой не войти! Иди туда, откуда пришла. Домой ты не вернешься до тех пор, пока я при твоих родных и при соседях не воздам тебе по заслугам, так и знай!»

Жена Христом-богом стала молить мужа впустить ее: она, мол, совсем не оттуда, откуда он думает, — она была у соседки: ночи длинные, куда ж столько спать-то, а сидеть дома одной — скучно. Просьбы, однако ж, не помогли; в городе никто еще ничего не знал, однако ж этот дуралей решил, что он не успокоится, пока не осрамит и себя и жену на весь Ареццо.

Видя, что мольбами его не проймешь, жена прибегла к угрозам. «Если ты не отопрешь, я тебя погублю», — сказала она.

«А что ты можешь мне сделать?» — спросил Тофано.

Стараниями Амура жена за последнее время понавострилась.

«Я незаслуженного бесчестья не перенесу, — объявила она, — я сейчас брошусь вон в тот колодец, и когда найдут мое тело, то все подумают на тебя — что это ты в пьяном виде меня туда бросил. Стало быть, тебе придется бежать, распроститься со всем своим имуществом и жить в изгнании, иначе тебя казнят как моего убийцу, и то сказать: кто же ты еще тогда будешь, как не мой убийца?»

Слова жены не заставили Тофано отказаться от его дурацкой затеи. Тогда жена ему сказала: «Ну вот что: я такой обиды не потерплю. Бог тебе судья! Отольются тебе мои слезки».

С этими словами она направилась к колодцу и, воспользовавшись тем, что ночь была темная — хоть глаз выколи, подняла лежавший у колодца громадный камень и с криком: «Господи, прости!» — бросила его в колодец. Камень плюхнулся в воду. Услыхав сильный плеск и решив, что жена и впрямь бросилась в колодец, Тофано опрометью выбежал из дому и помчался к колодцу спасать жену. А жена притаилась у входной двери, и только он за порог, она — юрк в дом, заперлась изнутри, а затем подошла к окну и крикнула: «Воду подливают в вино, когда пьют, а не после попойки!»

Поняв, что жена провела его, Тофано кинулся к двери, но дверь была заперта, — тогда он стал просить жену, чтобы она его впустила.

До сих пор жена говорила тихо, но тут она возвысила голос. «Мерзкий пьяница! — почти крикнула она. — Нынче тебе сюда не войти. Мне эта твоя мода надоела. Пусть все видят, что ты за человек и когда ты приходишь домой».

Тофано, взбеленившись, стал тоже орать и ругать ее. Перебранка разбудила соседей и соседок — они вскочили и, подбежав к окнам, спросили супругов, из-за чего у них идет пря.