Декамерон с грузинским чаем

Откровенно говоря, я не любитель таких мероприятий. Мне эти свадьбы осточертели ещё смолоду, но в данном случае отвертеться было нельзя, и я начал готовиться. Я уже давно был в разводе, а ехать одному на сельскую свадьбу было как-то не с руки. У меня была приходящая два раза в неделю любовница Наташа, и я сразу же предложил ей составить мне пару. Но она категорически отказалась, мол, слухи пойдут, и всякое такое.

На ту пору был расцвет палаточной торговли, и центральная улица Ленина уподобилась базару. Со многими торгашками я был знаком, так как делал им лёгкие складные прилавки под товар. И вот разговорился я с одной такой палаточницей:

– Лариса, я вижу ты женщина весёлая.

– В общем, да. Присутствует.

– Свадьбы любишь?

– Обожаю.

– А с чувством юмора у тебя как?

– Нормально.

– Хочешь съездить на свадьбу моей племянницы?

– Хочу.

– Только есть условие. Я задумал подшутить над роднёй. Скажу им, что ты моя жена, а ты подтвердишь.

– Да не вопрос! Когда едем?

Да, в кои веки я надумал пошутить. Совершенно беззлобно, а основным объектом шутки был зять Володя с его строгим отношением к семейным традициям. Вся соль шутки заключалась в том, что Ларисе было всего двадцать шесть лет, то есть по возрасту она годилась мне в дочери. Ортодокса Володю это должно было шокировать. Поначалу так оно и вышло, но потом розыгрыш забуксовал.

Когда я подъехал к её дому, Лариса уже стояла возле двора. Она разрядилась и примарафетилась так, что я её не сразу узнал. Ведь до этого я видел её только в повседневном снаряжении. Она оказалась настолько ничего себе, что я засомневался – не переборщил ли? Стройная длинноногая блондинка выглядела моложе своих и без того небольших лет. Но течение уже подхватило и понесло.

Лариса оказалась весьма коммуникабельной женщиной. Как только мы приехали, она сразу вписалась в женский коллектив, в секунду со всеми перезнакомилась, непринуждённо включилась в процесс подготовки торжества и через десять минут стала своей в доску. Кто она такая никого не интересовало. Должно быть, её принимали за незнакомую родственницу. За исключением Володи. Поскольку она приехала со мной, значит, это было неспроста. Степенно, вразвалочку он подошёл ко мне, осмотрелся, прикурил сигарету и, кивая на Ларису, спросил:

– Это кто?

– Жена.

Он поперхнулся, и сигарета упала на землю. Интересно было наблюдать, как у него выпучивались глаза, и багровело лицо. Он с трудом вымолвил:

– Но как? Это же…

И без того небогатый на слова, он, похоже, утратил дар речи и пытался что-то выразить жестами левой руки. Я направил его в русло:

– Если не веришь, спроси у неё самой.

Он подошёл к женщинам и стал отираться возле Ларисы, видимо, не зная, как к ней подступиться. Я окликнул ее, и она с улыбкой оглянулась:

– В чём дело, Родя?

Я кивнул на Володю:

– Объясни этому человеку, кто ты такая.

Мило улыбаясь и глядя Володе в глаза, она заявила:

– Я жена Родиона.

Наступила тишина, но Лариса что-то сказала женщинам, они засмеялись и, не обращая на нас внимания, загомонили о своём. Похоже, Володя был единственным, кого так сильно поразила моя женитьба на молоденькой. Он потерянно отошёл и переваривал новость не меньше часа. По выражению лица было видно, как ему нелегко. Вот если бы я был экскаваторщиком, то ещё куда ни шло, а так… В конце концов он подошёл и, глядя в сторону, неуверенно проговорил:

– Так это, значится, тебе ночевать, надо сварганить отдельную комнату?

– Да уж, постарайся. Не в машине же нам спать.

Володя потоптался, вздохнул и пошёл договариваться к соседу.

С шуткой не клеилось. Я уже понял, что не всё в ней продумано, а именно момент, когда нужно будет открыться. Но тут началась торжественная часть, и я выбросил эту проблему из головы, решив, что ситуация подскажет. Между тем свадьба набирала обороты, и до моих отношений с Ларисой никому не было дела. Все знают, что такое сельская свадьба, поэтому не буду подробно её описывать. Мы с Володей были самыми трезвыми. Он по обязанности, а я по убеждению. Многие, конечно, приставали, но у меня для таких случаев было несколько отмазок. Там, где меня не знали, я смело говорил, что лечился от алкоголизма. Для пьяного русского человека, требующего стаканного уважения, это солидная причина отказа. Слыша такое, Володя только крутил головой. В его мнении я давно приобрёл репутацию прохиндея.

Лариса оттягивалась по полной программе – пела, плясала и скоро стала душой веселья. К ночи народ угомонился, и мы с Ларисой отправились спать в отведённое нам место. Комната была заставлена давно вышедшими из моды фикусами, но при этом вполне уютна. Особенно большая кровать. Лариса была в романтическом настроении. Она первая обняла и поцеловала меня, а потом сказала: «Наконец-то мы одни». Распалённая весельем и вином, Лариса была очень даже не против, а я тем более, и мы провели короткую, но жаркую ночь в любви.