Декамерон с грузинским чаем

В этой связи сразу вспоминается мой старый приятель ещё со школьных лет – Артём. Поскольку он жив и здоров, то фамилии называть не буду. Этот Артём, хотя и не был уродом, на дамского угодника никак не тянул. Фигура скорее мощная, чем изящная, а лицом обычный среднестатистический брюнет с волнистыми от природы волосами. Какими-то особенными положительными или отрицательными талантами он не выделялся. Почти. В юности он был известен как активный радиохулиган, а потом выучился на механика швейного производства, и на этом всё. О его скрытых способностях я узнал случайно, когда судьба на некоторое время забросила его и меня в другой город, где я стал невольным свидетелем его любовных похождений.

То, как он привораживал девушек, напоминало, скорее, сеанс гипноза. Артём не обладал красноречием Сирано де Бержерака, разговаривал обычными фразами, а иногда врал так, что уши заворачивались. Но был в нём какой-то магнетизм, потому что все женщины, независимо от образования, от его слов утрачивали волю и покорно отдавались в первом попавшемся удобном месте. А иногда и в неудобном. На выезде он действовал под псевдонимами, в качестве которых использовал широко известные фамилии реальных людей, а также имена персонажей из кинофильмов. Чаще всего он назывался Игорем Тер-Ованесяном, по имени экс чемпиона мира по прыжкам в длину, и Леопольдом Кудасовым, по имени начальника контрразведки из фильма «Неуловимые мстители». Реже представлялся Валерием Брумелем и Максимом Максимовичем Исаевым, а однажды сказал девушке, что его фамилия Брежнев, которую он получил от самого Леонида Ильича, так как приходится ему внебрачным сыном. Самое удивительное, что все ему верили, даже если он нёс полную ахинею. Так, одной молодой жене прапорщика он представился Ржевским и сказал ей, что является потомком того самого поручика Ржевского из анекдотов. Она поверила.

Артём использовал звучные псевдонимы не из любви к искусству, а из практических соображений. Он сказал мне, что в обычных именах вроде Васи или Пети Иванова легко запутаться, а известные фамилии хорошо запоминаются. Но его главным талантом было умение красиво, то есть без скандалов и претензий расставаться с любовницами.

В родной станице Артём уже под своей фамилией окучивает в основном замужних дам. И надо сказать, сами женщины охотно идут на контакт, потому что за Артёмом закрепилась репутация хорошего, а главное, неболтливого любовника. Сколько у него было женщин, известно одному богу, но, похоже, что хвастуна Казанову Артём оставил далеко позади.

В сорок лет он женился на довольно невзрачной вдове с ребёнком и живёт с ней до сих пор. Возможно, остепенился, но, я думаю, что из-за постаревшей матери ему потребовалась домработница и повариха. И в этом Артём не прогадал – его жена изумительно готовит.

Я привёл пример нормального бабника. То есть Артёму, как и всем нормальным мужчинам, нравились симпатичные девушки и молодые женщины. Но среди бабников попадаются такие типы, что остаётся только плюнуть и руками развести.

Вот был у нас на ремстройучастке тракторист Миша, так это целый фрукт. Плюгавенький такой мужичок лет под сорок. Моя бабушка Фрося, будучи женщиной старой закалки, не отличалась дипломатичностью и, увидев однажды Мишу, сразу окрестила его кличкой «Засмоктанный». Тихий и скромный такой, на него и не подумаешь, что бабник. Причём женатый. И хотя у него была симпатичная жена на восемь лет моложе его самого, Миша оказался не просто бабником, а самым что ни на есть абсолютным бабником.

На стройучасток поступил заказ перекрыть крышу в частном доме. Дело было летом. Мы с напарником договорились начать работу пораньше, чтобы управиться до наступления жары. Ранним утром я пришёл на место, однако напарника ещё не было. Я присел на лавочку в ожидании, и вдруг вижу, как из дома заказчицы появился этот самый Миша. Крадучись и озираясь по сторонам, он как заправский шпион направился до калитки. И тут я его застукал.

Накануне он завозил сюда шифер и, видимо, договорился с хозяйкой, которой, между прочим, было далеко за семьдесят. Я не ханжа, но в данном случае удивился и говорю:

– Да ты, Миша, никак старушку соблазнил?

Вопреки ожиданию он не сконфузился:

– Не скажи! Баба ещё в соку.

Я оторопел:

– Какие соки? Ты посмотри на эту бабку при дневном свете. Неужели у тебя с ней любовь? Тогда ты больной! Она же и ногтя твоей жены не стоит!

– Да нет, не в этом дело. Какая к чёрту любовь? Это я, чтобы взять на карандаш.

Стало любопытно, и я устроил ему допрос. Раскрутить Мишу оказалось нетрудно, так как ему и самому хотелось похвастаться, а зная, что я не трепач, на другой день он показал мне свою тетрадь. Этот ушлёпок вёл список своих сексуальных побед, в котором фиксировались не только имена, на также время и место события. И смех и грех!