Декамерон шпионов. Записки сладострастника

Наконец, настал страшный день, и Жерар вылетел на проведение операции с ценным агентом. Как только стопы французского разведчика коснулись столицы, на него налетела паранойя: везде чудилась слежка, смотрели из-за каждого куста, из-под земли и из космоса, отражались от стеклянных витрин, от фонарей и мокрого асфальта. Он дергался, иногда рывком входил в подъезд, мчался, задыхаясь, вверх и замирал, слушая, хлопнет ли дверь внизу. Наконец, он пересел за руль автомашины, но это только все усложнило: города он совершенно не знал, сбивался с маршрута и однажды по ошибке доехал аж до Клина, думая, что направляется к Красной площади.

Перед днем явки он не мог заснуть, несмотря на успокоительное. С утра выпил много кофе, все внутренности горели и дрожали, но чувствовал он себя героем. Выехал на машине, проверился, бросил ее у метро и проехал несколько остановок, затем сел в троллейбус и сменил его на автобус. Роковая встреча должна была состояться недалеко от входа в Измайловский парк, неожиданно там оказались толпы народа: власти разрешили свободную торговлю, и все вокруг было облеплено художниками с полотнами, кустарями и скульпторами — не продохнуть! К счастью, Кузнецов сориентировался, отошел метров на сто в сторону и оттуда помахал Жерару рукой — тот только содрогнулся: а что если за ним пришла наружка?

— Вы не знаете, как мне проехать в Сокольники? — начал Жерар словами пароля.

— Да ты что? Спятил? — удивился Кузнецов, обнял Камбона и трижды расцеловал. — Я уже и забыл, какой у пароля отзыв… Можешь меня пощупать, если не веришь, что это я. Кстати, место ты подобрал для встречи отвратительное, я сюда добирался целый час… — он улыбался в своем синем элегантном пальто и с непокрытой головой, словно на дворе стояла не русская, а парижская зима. Будто место подбирают для большего комфорта! Будто пароль не обычная необходимость! Разгильдяйство агента не укладывалось ни в какие рамки, особенно когда он заявил, что притащил на встречу целый чемодан секретных документов и оставил все в машине, черт побери! А если в нее залезет наружка или просто ворюга?! А ведь в Париже строго договорились не парковать машину рядом с местом встречи, это же в любом учебнике записано. Да и марку машины выбрал словно специально для иностранного агента: «шевроле»! Хоть и подержанный, но привлекает внимание. Зачем это? Тут Кузнецов запросто втолкнул его в машину — это уже совсем нонсенс, любая милицейская проверка — и каюк! Как можно объяснить присутствие французского гражданина в автомобиле сотрудника КГБ?

— Садись, я соскучился даже по запаху Парижа, как там дела? Поедем в хорошее место и выпьем по случаю встречи!

Они мчались по Москве на бешеной скорости, Виктор был беспечен и оживлен, словно они гарцевали на лошадях по Булонскому лесу, раскланиваясь со знакомыми кавалерами и дамами. Чемодан с секретными документами, горевший идефикс в голове Жерара, болтался в багажнике. Вдруг их остановил милиционер — душа Жерара ушла в пятки — хотел оштрафовать за превышение скорости, но Виктор помахал у его носа своим кагэбэшным удостоверением и преспокойно продолжил путь. Почти рядом со зданием Лубянки Кузнецов затормозил и запарковался.

Жерар снова облился потом: а вдруг его верный агент все время вел двойную игру и сейчас пригласит его на допрос к следователю, затем международный скандал, суд над шпионом без дипломатического иммунитета, застенки далекой сибирской тюрьмы, где уголовники разыгрывают иностранцев в карты…

Да и ресторан Кузнецов выбрал самый центральный, переполненный иностранцами и агентами КГБ (в списке Жерара он фигурировал как полностью запрещенный для оперативных мероприятий): шикарный «Савой». Камбон от страха потерял дар речи, но повиновался, вылез из машины, слабо указал на багажник, Кузнецов лишь махнул рукой в ответ: ерунда! В «Савое» Виктора встретили как родного. Еще бы! Там он не раз встречался со своей агентурой, его прекрасно знали как сотрудника КГБ, ценили за веселый нрав и хорошие чаевые. Логика Кузнецова покоилась на том, что лучший способ конспирации — это отсутствие конспирации. Может быть, самое надежное — это быть самим собой, ну кто станет докапываться, с кем именно пришел поужинать известный кагэбист? Кому придет в голову, что он сам агент иностранной разведки? Разве агент лезет на рожон и на публику?