Дела давно минувших дней (Повести)

— Еще два… ух! Мать честная!.. тринадцать, четырнадцать… Работа будет… Еще трое…

Почувствовав рядом с собой частое дыхание командира, наводчик прошептал:

— Товарищ командир… семнадцать фигур.

Они приближались, отчетливо выделяясь на фоне белеющего тумана. Но вот, попав на фон кустарника, словно растворились в темноте.

Командир забеспокоился. Как быть? Если нарушители догадаются и напролом побегут через высоты, прикрываясь темнотой, — могут и проскочить некоторые. А может быть, они разобьются на две-три группы…

Раздумывать некогда. Жуков подполз к наводчику.

— Яковенко, ты здесь принимай гостей, а я с подносчиками их винтовками в лоб встречу, чтоб они не проскочили… Темно ведь…

Яковенко мотнул головой. Жуков и три подносчика скрылись в темноте.

Наступило томительное ожидание. Как ни старались пулеметчики заметить какое-нибудь движение, в темноте ничего не было видно.

Яковенко чувствовал, как сырость от локтей поднимается все выше и деревенеют пальцы.

Наконец справа на косогоре показался человек. Его было ясно видно на фоне неба… за ним второй и третий. Яковенко взял его на мушку, прошептав помощнику:

— На звезду…

Помощник установил прицел.

Передний остановился. К нему стали подползать остальные. Видимо, совещались. Враги были уже на советской территории.

Наблюдатель отполз немного в сторону и осторожно приготовил винтовку. Его помощь у пулемета была не нужна — наводчик сам видел цель.

Пограничники ждали.

16. Первым выстрел

Пограничники еле поспевали за Мазепой. Васильев то и дело успокаивал собаку.

— Тихо, Мазепа… Спокойно.

Следы шли по лесу. Неожиданно они свернули в сторону и вышли на дорогу. Здесь Мазепа закружился и заскулил.

— Ну, что он? — спросил начальник.

— След потерял, товарищ лейтенант… Ищи, Мазепа… ищи.

— Киселев, свет.

Зажгли электрические фонарики.

— Светите.

— Тут свежие следы колес, — освещая дорогу, сказал Киселев.

— Понятно. На телеге уехал. Этого я как раз и боялся, — сказал начальник, опускаясь на пенек. — Все подтянулись?

Бойцы тихо переговаривались. Вдруг Мазепа заворчал. Послышались шаги, и на дорогу вышел Маслов со своим отделением.

— Вот и встретились… След потеряли, товарищ лейтенант? — спросил Маслов.

— Да. Маслов, продолжайте двигаться на Кулики. Васильев с Мазепой пойдут с вами. За хутором прочешите лесок. Выйдите на высоту 133. В колхозе сообщите о побеге председателю, но колхозников не поднимайте. Пускай председатель звонит на линию. Возможно, бандит будет пробираться на станцию. Паспорт у него на имя Орлова. Предупредите, что у нарушителя моя шинель. И есть какой-то газ. Если нападете на след, противогазы в боевое положение. Понятно?

— Понятно, товарищ лейтенант.

— Можно идти.

— Есть! — откозырял Маслов. — Ну, Мазепа, не торопись, собачка… Все будет в полном порядке. Отделение, за мной!

Отделение Маслова быстро пошло по дороге и скрылось в темноте. Начальник сидел, обхватив голову руками. Голова была тяжелая, в горле першило, а перед глазами все время прыгали светлые точки.

— Товарищ лейтенант, вам плохо? — спросил Киселев.

— Нет, нет… Я думаю вот о чем. На допросе я спросил: «Сколько людей сегодня ночью мы задержим?», а он ответил: «Никто за мной не идет»… Заметь, что я его не спрашивал, где они пойдут…

— Понимаю, товарищ лейтенант, — сказал Киселев. — Определенно, по его следам пойдут…

— Я тоже так решил.

Далеко за лесом раздался выстрел, словно хлопнул кнутом пастух.

Все насторожились.

— Это на четвертом, — сказал кто-то. — Там Гришин и Симонов сегодня…

Ждали второго выстрела, но его не было…

— Они идут по болоту, это ясно, — прервал молчание лейтенант. — Надо им ударить в тыл и отрезать путь к отступлению. Лощину за рощей знаете?

— Знаю, — сказал Киселев.

— Так, это самый короткий путь. Гришин продержится немного. В нашем распоряжении полчаса.

— Не успеть в полчаса.

— Надо успеть… — Лейтенант встал. — Если я отстану, командуйте сами. Товарищи, ну-ка, стометровкой… За мной, бегом…

Бойцы побежали за лейтенантом.

— Ну что же Яковенко-то?.. Неужели не успел?! — на бегу бормотал лейтенант.

Между тем на границе происходило следующее. Когда нарушители вошли в кустарник, Гришин потерял их из вида. Не зная, откуда ждать появления перебежчиков, он волновался все больше и больше. Гришин не знал, сколько прошло времени, как вдруг увидал, что по косогору прямо на него идет человек. Выждав немного, пограничник спокойно и уверенно крикнул:

— Стой!

Слабости как не бывало.

Человек остановился.

— Ложись! — скомандовал Гришин и, когда человек лег на землю, выстрелил в воздух.

Этот выстрел и слышал лейтенант.

…Яковенко понимал, что отделившийся от группы человек должен отвлечь внимание часового, а все нарушители в это время окружат часового и «снимут». Пулеметчик видел, как собравшиеся на косогоре тени поползли в сторону Гришина.

— Стой! Лежать на месте! — раздался вдруг голос Жукова.

«Вот, наверно, обалдели», — подумал Яковенко.

Один из лежавших приподнялся и бросил гранату. Сильный взрыв разорвал тишину.

— Огонь! — прошептал наблюдатель.