Дела эльфийские, проблемы некромантские

Пару ударов сердца ничего не происходило. Потом полуэльф ойкнул и изогнулся. Затем вскочил и начал извиваться, словно в какой-то жуткой ритуальной пляске, вокруг светопульсара, громко хохоча и ругаясь на разных языках, пытаясь вытрясти «щекотку». Поллиэ заливалась смехом, наблюдая за происходящим, Ли жестом показал Лессу, чтобы тот не торопился лишать их удовольствия видеть корчащегося в муках полуэльфа, хотя верлен и так пока прекращать не собирался.

Когда мы разобрали спальные места, а Ли нашел какой-то завалящий сухарь в сумке, Лесс наконец-то сжалился над уже тихо скулящим Гилом, что по-прежнему не прекращал дергаться, и отозвал искру.

— Хорошо, что я щекотки не боюсь, — пытаясь отдышаться, выпалил Гил, устало падая на плед, чем вызвал общий приступ нездорового смеха.

Лесс же ехидно улыбнулся, явно сделав в уме пометку, что хоть магией полуэльфа и не возьмешь, но щекоткой доконать можно.

Ночью я проснулась от того, что меня нещадно тычут в бок, шипя на ухо что-то бессвязное. Разумеется, так варварски меня мог будить… хоть кто. Но на этот раз была очередь Ли.

Я протерла глаза, привыкая к темноте, и пригляделась. В приглушенном сиянии светопульсара были едва заметны силуэты спутников: Лесс замер у поворота, пытаясь спиной вжаться в камень, Гил напротив него держал в одной руке нож для дичи, а в другой — сковородку, точно взвешивая, что тяжелее. Демоница стояла, прижав ладошки к лицу, позади верлена, словно боялась издать лишний писк. А в самой глубине коридора что-то то вспыхивало фосфоресцирующей зеленью, то угасало.

— Что за?.. — Я проснулась моментально, шарахнувшись к стене позади Гила.

— Страж, похоже, — прошептал Ли как можно тише. — Я же говорил, что такие проходы не должны были стать достоянием общественности. И любой случайно забредший встречался со стражем.

— Ты раньше сказать не мог?

— Не мог, — пожал плечами оборотень. — Я забыл. А теперь тихо!

Гил повернулся ко мне и, так и не сумев решить, предложил выбрать орудие мне. Сковородка была явно тяжелее, ножом я скорее всего порезала бы себя в попытке отбиться. Недолго думая, я оставила ему колюще-режущее, и теперь в стены по обе стороны от прохода вжимались мы уже всем составом. Воображение подкинуло мне самую дурацкую картину: ужасное чудовище вваливается пред наши очи, капая слюной и хрипя, а мы тут же призываем светопульсар и, радостно гремя кухонной утварью, выскакиваем перед ним с криками «По-здра-вля-ем!».

Кем бы оно ни было, на его месте у меня случился бы разрыв сердца.

Я проползла чуть дальше по коридору и едва не издала самый позорный звук, на который была способна.

— Если что, когда я вчера говорила «раздери меня хрисс», я шутила, — прошептала я, шустро пятясь на изначальную позицию, а то и дальше, пока зад… спиной не уперлась в оборотня. — Так ему и передайте.

— Кому — ему?

— Хриссу! — чуть не выкрикнула я и прикусила губу.

Одержимые. Проклятые. Как там их еще называли? Порождения зла, потомки алчущих вечной жизни, людей, что добровольно или насильно вступали в связь с самой темной нечистью.

На нас надвигалась слабо фосфоресцирующая фигура ростом, наверное, с полтора Гила, которая, как и наш полуэльф, была невосприимчива к магии. До кучи хриссы чхать хотели на любую боль, они лишь зверели от ударов пуще прежного, да и клыки их и когти были ядовиты.

Почему-то сейчас больше ничего мне не вспоминалось, а теорией «побить» хрисса я не смогу, даже будь это «Теория магии» — один из самых объемных фолиантов, существующих в Греморе.

Внезапно верлен сделал ти-и-ихий и плавный шаг назад, и очень вовремя, ибо хрисс, еще издалека нас почуявший, решил брать наскоком. Они замерли друг напротив друга: выставивший перед собой какую-то палку верлен и с прихрюкиванием дышащее чудовище. Лесс, безусловно, обворожителен, но не настолько, чтобы бесконечно строить глазки хриссу, пока тот не махнет лапищей, мол, да ну вас, скучные какие-то, и не уйдет восвояси.

С боевым кличем «кий-а!» из темноты выскочил Гил, разглядел хрисса поближе, в двух словах сказал все, что думает о его матери и матери его матери, и храбро начал отходить назад. А хрисс удивленно переводил взгляд с одного полуэльфа на другого, затрудняясь решить, кого рвать первым…

Точно! Вспомнила.

Я выпнула Ли ближе к хриссу, сама выскочила следом, грозно потрясая скороводкой, и там, замыкая круг, к нам присоединилась Поллиэ, сжимающая в ладошке klier.

Единственно верная тактика в борьбе с одержимыми — сбить с толку количеством противников, когда вроде бы и нужно напасть сразу на всех, но в то же время физически не получается. Рассудка хриссы были лишены, посему не могли выбрать «вон тот, наверное, бьет больнее всех, надо слопать его первым». Стоило ему дернуться на любого наугад, как удар прилетал сбоку, и хрисс переключался на обидчика. И так, отвлекая на себя очередными ударами, противникам удавалось изматывать хрисса настолько, что убить уже не составляло труда.

Но то были опытные маги.