Дела житейские

— У меня, к твоему сведению, сегодня свободный день. А вот тебе надо быть обвинителем.

— Ну уж нет, когда работаешь на себя, остается больше времени. А что же, по-твоему, ты должна ему сказать? — обратилась ко мне Клодетт, отвернувшись от Порции.

У меня перехватило в горле. Шанель проснулась и заплакала.

— Ну, например, что я была толстой. Хочешь, я перепеленаю малышку?

— Да она в порядке, Зора. И это все? Господи, но ведь ты, кажется, с этим справилась, чего же попусту беспокоиться?

— А почему ты на всякий случай не принимаешь таблетки? — спросила Мария.

— Ни в коем случае, — вмешалась Клодетт. — Разве ты не знаешь, что к ним привыкают?

— Ерунда! Я время от времени принимаю их, особенно перед спектаклем. Они помогают мне держаться в форме, но никакого привыкания я не чувствую.

— Ну, тебе это и не грозит, потому что ты пьешь, — подала голос Порция.

— Зато я не ношусь со своей штучкой, как с писаной торбой, и не выставляю ее напоказ, так что заткнись, Порция.

Она попала в точку. Порция уже хотела ответить, но ее опередила Клодетт:

— Угадайте, кто из нас в положении?

— Не я, — сказала Мария, роясь в своей пляжной сумке.

— Голову на отсечение, не я! — воскликнула Порция.

— Неужели снова ты? — Я с изумлением посмотрела на Клодетт.

— Да. Так и есть. Мы высчитывали, высчитывали, да, видать, просчитались. После этого я уж точно перевяжу трубы.

— Ну и правильно — мир от этого не рухнет, — не удержалась Порция.

Клодетт пропустила это мимо ушей. Мы знали, что Порция просто завидует и, хотя живет в прекрасном квартале, готова все отдать, лишь бы иметь то, что есть у Клодетт. Верную любовь и безопасность.

— А я не хочу детей, — сказала Мария.

— Почему?

— Просто не люблю их. Они мне на нервы действуют, у меня терпения на них не хватает. Да к тому же я слишком эгоистична.

— Но они такие забавные, — заметила Клодетт. — А на нервы действуют все, кто мозолит тебе глаза триста шестьдесят пять дней в году. Конечно, с детьми много забот, но они того стоят. К тому же это не такая уж каторга, если муж помогает.

— Тебе просто повезло. Не все мужики такие, — сказала Порция.

— При чем тут везение, милая, я нашла настоящего человека, чего и тебе желаю.

— Иди ты к черту! — огрызнулась Порция.

— Да мне-то есть куда пойти. У меня есть муж, ты что, оглохла?

Когда они вот так переругиваются, со стороны кажется, что они либо враги, либо сестры.

— Ну ладно, ладно, девушки, не горячитесь, — проговорила я. — Мы пришли сюда поваляться на солнце, расслабиться и отдохнуть.

— О'кэй, Зора, — откликнулась Порция. — Ну, а теперь расскажи, сколько он зарабатывает?

— Ну и зануда же ты, Порция, — заметила Клодетт, разглаживая края одеяла и вытирая пот со лба Шанель.

— Я же задаю Зоре обычнейшие вопросы.

— Но это действительно не твое дело, — осадила ее Клодетт.

— А я и не говорила, что это мое дело. Я просто хотела знать, зарабатывает ли он хоть что-нибудь или беден как церковная мышь.

— Какая тебе разница?

— Если бы я была домохозяйкой, а муж — врачом, я, наверное, говорила бы то же самое.

— Но он не был врачом, когда я выходила за него.

— Еще бы, но ты прекрасно знала, что скоро он будет загребать деньги.

— Ты все же ужасная зануда, Порция, тебе кажется, что все люди думают так же, как ты, но слава Богу, это не так. Из-за таких, как ты, у женщин дурная слава. Но многие из нас могут предложить нечто большее, чем перетруженная щелка между ног.

Казалось, Порция сейчас же вцепится в Клодетт.

— Если б ты не была беременна, я бы тебе сейчас надрала задницу!

— Что-то я проголодалась, — проговорила Клодетт. — Вы чего-нибудь хотите? Я пойду загляну в бар.

— Я хочу выпить, — сказала Мария.

— Пригляди за Шанель, Зора, ладно?

Кивнув, я стала рассматривать крошечное шоколадное тельце на голубом одеяле. Малышка была прелестна. Придет день, думала я, и на моей улице будет праздник. После ухода Клодетт и Марии Порция снова оглядела пляж.

— Терпеть не могу Клодетт. Ей кажется, что она — само совершенство. Ну ладно, раз здесь ничего не происходит, можно окунуться. — И Порция побежала к воде.

Я откинулась на одеяло и закрыла глаза. Мне не хотелось думать ни о чем, кроме Фрэнклина.

Мы целый день играли в поддавки и дурака и ушли с пляжа часов в шесть. Кожа моя походила на красную глину, и я здорово устала. Клодетт, которая была на машине, подбросила Порцию и Марию до станции по дороге в Бруклин. Мне было с ней по пути, и она довезла меня до дома.

— Это он? — спросила Клодетт.

На ступеньках снова сидел Фрэнклин.

— Он.

— Не слабо, — заметила она, помахав ему. Он тоже махнул ей. — Теперь я все поняла, дорогая. Ну и детина. Не знакомь нас сейчас. В другой раз. И не глупи, Зора. Не слушай советов Порции. Ты же видишь, что с ней происходит.

— А что?

— Она не может удержать мужчину. Если твой друг ласков с тобой и тебе с ним хорошо, дай ему шанс. Ведь без этого нельзя.

— Пока что ласков и мне с ним хорошо. — Я поцеловала ее в щеку, послала воздушный поцелуй малышке и вышла из машины. — До скорого! Привет и поздравления Аллену. Надеюсь, на этот раз у вас будет мальчик.