Делай что должен

Из вертолёта Динамит выпрыгнул первым и сразу направился к соседней площадке, где выгружали раненых. Там уже крутился майор, вызвавший неприязнь репликанта одним своим видом, живо напомнив старших менеджеров корпорации - холёный, пахнущий косметическими средствами, в новенькой, девственно-чистой броне, взирающий на мир с выражением брезгливого превосходства.

Рисунок репликант не понял, а вот сам девиз оценил: действительно, с точки зрения “помоек” у этих ребят явно не то с головой, раз они суют её добровольно в пекло.

- Отдыхать, - скомандовал он своему отделению.

- Акт на списание, - с явными нотками нетерпения повторил врач. - Вы требуете утилизации репликанта, являющегося имуществом бригады специальных операций. Без акта на списание, утверждённого и подписанного командирами этой части, я ничего делать не буду. Ибо окажусь крайним, а оно мне на хер не впилось.

- Утилизируйте его, - услышал Динамит слова майора, адресованные врачу, принимающему раненых.

- Какой головной убор? Вы рехнулись, майор? - вскипел Фарнье.

- Пиши, - небрежно отмахнулся Савин. - Можешь ещё пообещать лишение премии, неполное служебное соответствие, понижение в звании и трибунал до кучи. А списывать я никого не буду. Кстати, а где ваш головной убор, господин майор?

Майор мог, конечно, потребовать разбирательства, собрать трибунал, но что-то подсказывало, что и тут обнаружится куча препятствий - от занятости военной прокуратуры до невозможности собрать этот самый трибунал, так как все офицеры ну вот жуть как загружены.

- Это тут причём? - не понял Фарнье, считавший ношение шлема в бункере откровенным маразмом.

Вот только другого боеспособного союзника сейчас нет. Корпораты в ответ на призыв о помощи клятвенно пообещали бросить всё и вот прям сейчас начать формировать соединение для отправки к Новому Плимуту, но на этом всё заглохло. Прошло уже почти четверо суток с того момента, как состоялся разговор с корпоратами, но ни одно - даже самое маленькое - их судно так и не объявилось. Оставалось лишь надеяться, что Консорциум всё же сдержит слово.

Но доводы контр-адмирала не услышали. В Генштабе вообще все словно ослепли и оглохли, не желая видеть и слышать очевидного. Флотские, армейцы - вся верхушка Генштаба пребывала в эйфории, подобающей бестолковым подросткам, а не опытным офицерам. Шапкозакидательные настроения старательно раскручивали СМИ, создавая у обывателей впечатление, что ошеломлённый мощью Союза Доминион падёт ниц, смиренно предлагая контрибуцию. А чтобы окончательно загладить вину - ещё и императора своего сами на суд за усы приведут.

Динамит и его бойцы скрестили взгляды на целующейся парочке и озадаченно наморщили лбы.

“Помойка” улетела к стене, даже не поняв, что её ударило. Остатки самообладания сержанта ушли на то, чтобы не убить эту самку.

Ответив на салют часовых, адмирал прошагал к шлюзу, приспособленному под курилку, на ходу доставая трубку и кисет.

И вот результат - полный, абсолютный разгром. Доминионцы плевать хотели на то, что напланировали генштабовские придурки, резво собрав ударный кулак из тяжёлых кораблей и хорошенько врезав по мордасам зарвавшимся союзовцам. Так, что Ройтер обоснованно считал: лишь героизм экипажей эсминцев и фрегатов, бросившихся в самоубийственную атаку, чтобы спасти корабли-”пробойники”, позволил избежать полного уничтожения.

- Не “зачем”, а “почему”, - хмыкнул его собеседник. - Потому, что любит.

Ошибка. И без того не пребывающий в радужном расположении духа, Динамит взорвался, даже не поняв вопроса. В полном соответствии со своим прозвищем.

Два прирождённых убийцы сцепились в рукопашной. Молча, не тратя дыхания на бесполезные звуки и не обращая внимания на окружающих. Удар за ударом Динамит выплёскивал гнев: на помоек, которым он почему-то должен подчиняться, на братьев, которые по неведомой причине ставили жизни аборигенов выше собственных, на весь несправедливый мир.

- И кто должен его подписать? - уточнил майор.

В остальных случаях Фарнье мог лишь писать рапорты своему начальству, но особого оптимизма майор по этому поводу не испытывал, ибо, как говорят на фронте, “Штаб высоко, бежать к нему далеко”. Здесь же все покрывали друг друга и Фарнье обоснованно подозревал, что даже наглый лейтенант, отказавшийся выполнять прямой приказ, понесёт чисто формальное наказание.

- Дежурный! - высунувшись в коридор, крикнул Савин. - Медиков сюда! Господин штабной майор изволили неудачно упасть и потерять сознание!

- Какое, нахер, солнышко в бункере?! - взъярился майор.

“Надо успокоиться” - подумал он.

Фарнье потерял дар речи. Впервые за всё время его службы приказ штаба сектора игнорировался столь наглым образом.

- Целует Брауни, - вместо Динамита ответил один из “старожилов”.

- Господин майор, - врач на секунду оторвался от работы. - Не ходите тут без головного убора. Солнышко тут, знаете ли, злое...