Делай что должно!

— Помните изъятую у меня коробочку? Сотовые телефоны работают… ну как маленькие радиостанции, они у каждого были.

Следователь кивнул.

— Ну, дальше связи ни у кого нет, ещё повозмущались, особенно кричали немцы. Машин нет, дороги нет, жилья нет — в общем, все решили, что автобус съехал с шоссе и заехал куда-то в глухомань. Несколько человек решили пойти по той дороге, что приехали…

— Так были ещё несколько?!

— Да нет, они вернулись через несколько часов. Поплутали, ни фига не нашли даже дорогу потеряли и вернулись. Перебудили всех. Ну, а утром я проснулся первым, в туалет захотелось, распихал водилу, тот открыл дверь. На ночь от комаров закрыли, — объяснил Арсений.

— Вышел, сделал, свои дела, немного прошелся по дороге. Тут слышу — со стороны автобуса выстрел и крики. Ну, я так, осторожненько пошел в ту сторону. Смотрю, вокруг автобуса несколько мужиков с оружием в польской форме как в фильмах. Я сразу назад сдал и двинул по дороге.

Арсений задумался.

— Ещё когда мобильники перестали принимать сигнал, я насторожился, у нас-то такое довольно часто, но в европейской части России, там везде станции должны быть. Потом когда увидел поляков — уже и не очень удивился. Литература о всяких загадочных пропажах, аномалиях и сверхъестественном довольно популярна и телепередачи опять же.

Я так и подумал, что попал в прошлое. А поскольку с панами встречаться мне было не с руки двинул на восток. Хорошо хоть с годом быстро повезло определиться — через час встретил каких-то пастухов, кое-как объяснился. Правда, когда узнал, что сейчас сентябрь 1939 г. вот тут мне как-то неуютно стало.

— Почему именно? — с любопытством спросил, старательно всё конспектировавший следователь.

— А вы представьте себе — мало того, что родственников и друзей больше никогда не увижу, так и время с местом чего стоят. Я ведь сразу сообразил — если ошибусь так и стране конец и народу. Да и сейчас потряхивает, ведь бог его знает, получится у нас или нет.

— Бога нет, — поправил энкавэдэшник.

— Бог есть, — меланхолично сказал Арсений, оперевшись подбородком на руку. В конце 20-го века это стало ясно совершенно точно. И душа есть, и всякие прочие… штуки. Я в своё время активно интересовался этой информацией, был период.

Следователь открыл рот. Следователь закрыл рот. Лицо его выражало целую гамму чувств.

— Ладно, это сейчас неактуально, я потом расскажу, — пресек возможные расспросы Арсений, — ну а дальше вам известно. Через сутки наткнулся на подразделения доблестной Красной армии.

— Да, а зачем вы инсценировали вашу смерть?!

Арсений поморщился.

* * *

— Нет!!!

— Товарищ командир, ну что вам стоит?

— Зачем?! Я спрашиваю, зачем?!

— Товарищи, любой человек из будущего обладает массой ценнейшей информации. Нам не повезло и у немцев оказалось полсотни таких как я. Это минус. Но если немцы будут в курсе, что СССР тоже обладает хотя бы одним попаданцем, они будут вести себя совершенно непредсказуемо. Пусть думают, что я погиб.

— Думаете, они будут проверять или искать вас?

— Наверняка, с их-то педантичностью. Допросят пленников, выяснят, что один из пассажиров отсутствует… да и допрашивать никого не надо в автобусе осталась сумка с моим барахлом. Нужно это будет сделать быстро.

— Уродовать труп?!

— Было бы лучше живого, — поморщился Арсений, — экспертиза на раз определит характер ранений… чего вы смотрите?! По криминалистике у меня была пятерка.

— Ну у вас и методы!

— А что делать, — Арсений помолчал, — если фальшивка будет некачественная, то лучше вообще никакой. Если немцы поймут, что труп не мой, то это будет наверняка означать, что я у СССР. Сопоставят и визит танков в тот городок и следы гусениц на месте провала.

— Что конкретно вы предлагаете?

— Среди убитых поляков или селян найти подходящего по комплекции. Желательно с изуродованным лицом. Если лицо целое — разбить прикладом или стесать шашкой или что там у поляков. Типа нарвался на отряд поляков и был убит. Обрядить в мою одежду, на одежде вывернуть карманы. Всё ценное я, конечно, вытащу, типа паны помародерничали, а всякие там платки, мелочь, ключи, бумажки бросить поблизости. Отвезти на трофейных польских лошадях поближе к тому леску. Свалить труп. Ах, да — на земле, трупе и одежде должны быть следы крови. Возьмите у крестьян поросенка и зарежьте там. Только нужен опытный солдат, чтоб в ранах разбирался, какая кровь должна идти и как хлестать. А то зальете труп артериальной кровью, а среди немцев найдется какой-нибудь ветеран Вердэна и на раз определит. Идеальным был бы муравейник поблизости, авось не сразу найдут и мураши успеют обглодать. Труп оставить на открытом месте лицом вверх пусть птички тоже постараются затруднить опознание.

— Ну, выдумщик, — процедил энкавэдэшник, также присутствовавший при споре.

— Я ж для дела, — пожал плечами Арсений, — нужно же как-то нивелировать угрозу со стороны Германии. Пусть думают, что меня нет.

— Угрозу?! Ах, да… вы же упоминали. Товарищ Арсений расскажите, пожалуйста, про нападение на СССР.