Делай все наоборот

Их любопытство было бы вполне оправданно, если принять во внимание, что забор этот был сооружен из бетонных столбов высотой в полтора Маришиных роста. И то, что они перемежались выкрашенными черной краской решетками, вопроса не снимало. Чтобы перелезть через такую ограду, у любого человека должен быть серьезный повод. Каким ему полагалось быть для того, чтобы удовлетворить любопытных женщин и их отпрысков, Мариша не представляла. А в том, что женщины и дети будут любопытны и станут приставать к ней с вопросами, Мариша не сомневалась, просто, исходя из того факта, что убираются они уже не первый час, здорово намаялись и Маришино появление воспримут как нежданную-негаданную возможность передохнуть.

Надо было искать иной путь. Видя, что потихоньку, никого не тревожа, проникнуть в дом, обыскать его и чинно удалиться, как вначале она намеревалась, не удастся, Мариша пошла ва-банк.

– Смелось города берет, – пробормотала она себе под нос и неторопливо пошла к калитке.

И если до того, как она толкнула ее, по внешнему виду Мариши еще можно было заметить следы внутренней борьбы, происходившей в ней, и тень легкого сомнения омрачала чело, то стоило Марише оказаться во дворе, как всякие колебания напрочь улетучились не только из души, но и с лица Мариши.

Она спокойно прошла по дорожке к дверям дома с таким видом, словно ходила по ней по меньшей мере два раза в день с младенческого возраста, и мало того – имеет на это полное право. Дойдя до дверей дома, она, не колеблясь, вошла в него. Ее никто не остановил, и ничьего особого внимания она не привлекла, лишь красивый черноволосый мужчина, занимающийся с детьми, кинул в ее сторону равнодушный взгляд и, обманутый уверенным видом Мариши, вернулся к своим занятиям.

– Мне эта простота нравов определенно очень нравится, – сказала себе Мариша. – Попробовала бы я в городе пошастать так по домам. А тут мы забираемся уже в третий или четвертый, а может, даже в пятый дом, и никаких проблем с открыванием дверей. Все дома нараспашку, никто не охраняет свое добро.

Тут она ошиблась, имущество охранялось, но не всегда людьми. Мариша стояла в большой просторной комнате, где не было ни единой души, кроме огромной лохматой собаки неизвестной породы. Лохматостью она напоминала колли, темпераментом ротвейлера и к тому же была скандальна, словно такса. Собака Маришиному появлению не только не обрадовалась, она несколько раз втянула в себя воздух, результат ей чем-то не понравился, и она зарычала, всерьез решив предпринять все меры к тому, чтобы выставить Маришу из комнаты. В этом их намерения совпадали. Марише тоже не терпелось убраться из комнаты.

Мариша уже увидела, что в комнате ей делать нечего, так как, кроме обеденного стола, электронного органа, пары ковров на стенах и кресла, в котором спала собака, в комнате ничего нет. Даже если бы Мариша точно знала, что компрометирующие Елизара документы спрятаны в том кресле, она и тогда бы не стала претендовать на него, пока в нем находилась собака. Поэтому она быстро переместилась вдоль по стенке к следующей двери. Этот маневр сильно раздосадовал собаку, которая полагала, что Мариша должна бы и без ее решительного вмешательства сообразить, где выход. Вместо этого она еще больше усугубила свою провинность, направившись в глубь дома. Собака спрыгнула с кресла и сделала попытку догнать Маришу. Но Мариша ловко изогнулась и очутилась за дверью, лишившись всего лишь куска своей футболки.

– Подавись, – сказала собаке Мариша сквозь замочную скважину. – Мне эта вещь все равно никогда не нравилась. Надеюсь, она застрянет у тебя в глотке.

В ответ собака разразилась истеричным лаем, способным переполошить весь дом. Мариша в ужасе принялась ждать, когда появится кто-нибудь из хозяев, чтобы узнать о причине лая, и найдет кусок футболки, который, хоть и изрядно обмусоленный собакой, наверняка вызовет массу вопросов. Но вместо этого раздался сердитый женский голос:

– Майна, немедленно заткнись, пустобрешка. Вот хозяин с детьми закончит, придет и тебя выпорет.

Собака обиженно взвыла и ушла обдумывать свои собачьи мысли о том, до чего глупы ее хозяева. В кои-то веки она подала голос по делу, а ее тут же оскорбили.

Мариша довольно потерла руки и отправилась дальше.

– Значит, в доме Елизара точно нет, он бы тоже не преминул подать голос, – сообщила она самой себе. – Это очень хорошо, а то было бы неприятно на него наткнуться, когда я влезу в его письменный стол.

В том, что она это сделает, Мариша была твердо уверена. Оставалось только выбрать способ, каким это сделать, ну и конечно, найти сам стол. Столов по пути попадалось много, но все они не устраивали Маришу, так как не были снабжены ящиками, в которых можно было покопаться, а на поверхности после сегодняшней уборки не было даже пыли.

Стол, отвечающий необходимым требованиям, стоял на втором этаже в третьей по счету комнате. На нем лежала груда бумаг, на которых скопились горы пыли.