Деление на ноль

Но этого всё равно маловато, надо ещё, давай-давай – придумали интернет. А в интернете пиздят уже вообще все – полным-полны набиты болталки, чаты, форумы и вообще неизвестно что. Аськи кукарекают, почта звякает: хотите хуй побольше, сиськи потолще, семь тысяч тонн вагонки и тридцать миллионов долларов совершенно бесплатно? Не хотите? Не может быть! А почему не хотите? Нет, мы хотим это знать! Не может нормальный человек этого не хотеть. А тогда хотите, мы вам расскажем, как правильно печь лаваш, сосать хуй, рожать детей, ездить автостопом и расписывать кухонные доски?

Но ведь нельзя же раздувать этот шарик вечно. То, что вселенная бесконечна – это нас не касается, вселенная нашего пиздежа не слушает – он оседает в нижних слоях нашей с вами атмосферы. И в этой атмосфере уже не следует выёбываться и размахивать руками. Раньше один только поэт Тютчев не знал, как слово наше отзовётся, а сейчас этого уже вообще никто не знает.

Вот один человек где-то снял фантастический фильм про то, как столкнулись два самолёта, другой написал про то же статейку, третий рассказал что-то кому-то, и, пожалуйста вам, – действительно столкнулись. И ещё два просто так ёбнулись.

Вот на одном острове человек собрал вокруг себя других людей и говорит им: «Назовите мне, кто из вас тут лишний?» А совсем в другом месте шатается ледник, и кто тут лишний – это не тебе, брат, решать, упокой Господь твою душу.

Так что – не пиздеть. Ходить медленно, дышать редко. Переходить улицу на зелёный свет и чистить зубы по утрам.

Но главное – не пиздеть.

Всех, кстати, касается – и меня тоже.

Большие и маленькие

Вот живёт человек, маленький такой. Козявка просто, а не человек, копошится в спичечном своём домике, бегает туда-сюда по своим никому не интересным козявочным делам. Ветер подул – и унесло козявку. Капля с неба упала – у козявки потоп, козявка барахтается, смешно.

И сидит эта козявка на самом дне высокого-превысокого неба, а над ней – огромный-преогромный Бог, и летают огромные Ангелы, и птицы страшные, и даже те, которые не страшные, всё равно склюют запросто и не подавятся. По левую руку у ней Бесконечность, про которую лучше и не думать, а по правую – Вечность, которая всё равно в головёшке её крошечной не уместится. А под ногами – бездонная Преисподняя с Чертями, свят-свят. И всё это крутится и лязгает, дым, гром, грохот – ужас, в общем.

А вот живёт другой человек – большой. Крупный такой человек, осязаемый, с ног его не собьёшь: ручищи – во! ногой как топнет! Живёт он в огромном своём домище выше самой высокой горы и всё равно еле-еле в нём помещается. Что хочешь такой человек со своим миром может сделать. Если плохой это человек, то поломает он что-нибудь вдребезги, а то насрёт в мире своём огромную кучу, или слово Хуй везде напишет. А если хороший, то посадит он толстенное дерево в три обхвата и напишет книжищу, хоть в тысячу страниц, хоть в две – запросто. И ещё сына родит наиогромнейшего с во-от такой пастью. Как решил он, так и будет, сказал – сделал, ибо сам он тут наиглавнейший всего вокруг и себя самого Хозяин. И попирает он головой самые облака, и прогибается земля под его башмаками, а под землёй тоже всё для него специально припасено: полезные там разные ископаемые и питательные всевозможные корнеплоды.

Иногда маленький и большой человек встречаются, даже, может быть, пьют вместе водку. Но без всякого удовольствия пьют, потому что говорят они всегда про разное. «Маловато!» – сердится большой человек, выпивая полный гранёный стакан. «Ох, и куда ж в меня лезет?» – вздыхает маленький человек, выпивая свой напёрсточек. «Что завтра делаешь?» – спрашивает большой человек. «Завтра? – пугается маленький. – Это ж когда оно ещё наступит, я пока про это и не думал, мне бы сегодня прожить». «Завтра будет завтра», – уверен большой человек. И всё он знает: что будет делать и завтра, и послезавтра, и через десять лет, и через тысячу.

А на самом деле, они, в общем-то, одинаковые, и метров с пятидесяти уже не разберёшь, кто из них большой, а кто маленький. И если вдруг надумают они бить друг другу морду, то ещё неизвестно, кто кому набьёт. Хотя, скорее всего, большой, потому что уверенности в нём больше. Уверенность в своём существовании – это огромная и страшная сила.

Займёмся любовью

Я вот не понимаю, как это можно Заниматься Любовью. Ну или Сексом.

Заниматься Любовью могут только американцы. Это когда женщина вспрыгивает на мужчину и они страшно оба кричат. То есть сначала там играет такая, знаете, Музычка, романтическая, и горят свечи. Главный момент в таком занятии любовью наступает, когда он говорит: «О Май Год! – говорит. – Я ни одного раза в жизни не имел такого секса с женщиной!»