Делия

– Я еще и два вызова пропустила! Оказывается, случайно поставила беззвучный режим, – добавила Настя, посмотрев на экран своего сотового телефона (узнав, что он есть у нее, я даже стала подумывать о том, что мобильник – это не так уж и плохо в принципе). – Посмотрим, от кого это… ого, Лина! Звонила с домашнего. Когда же она купит себе сотовый? Он уже у всех есть. Ой, прости, ты тоже исключение… Наверное, она хотела увидеться. Может, предложим ей присоединиться?

– Не надо, – вырвалось у меня.

– Все-таки вы поссорились. Ты утверждаешь, что нет, но я все больше убеждаюсь, что да.

– И не думали!

– А почему тогда ты не хочешь ее видеть?

– Не знаю… просто мы сидели, обсуждали… я думала, она…

– …будет лишней? Нельзя так, она же наша подруга! – упрекнула меня Настя, после чего мне действительно стало слегка совестно. Жаль, конечно, что она не ценит нашего уединения, но, в конце концов, нельзя не признать, что она права.

– Так-то лучше. Я перезвоню.

Настя была слишком благоразумна, чтобы как ни в чем не бывало с горящими глазами рассказать Лине о наших планах на лето. Поэтому где-то минут двадцать мы болтали о пустяках. А потом я решилась:

– Знаешь, мы с Настей вместе едем отдыхать!

Лина напряглась так, что, кажется, на пару секунд перестала дышать.

– Правда? Куда? Без родителей? – подчеркнуто вежливо осведомилась она затем.

– С родителями Оли. На турбазу, – пояснила Настя, улыбаясь. – Здорово, да?

– Так мило, что мама с папой разрешили мне взять с собой подругу, – добавила я садистски.

Взгляд Лины стал растерянным, а затем – почти враждебным.

– И правда чудесно, – заметила она холодно. – Боюсь только, на турбазах довольно тоскливо. Вот мы с мамой в августе летим в Испанию.

– Испания! – ахнула Настя. – Дорогая, как тебе повезло! Наверное, в Мадрид?

– Разумеется.

Забегая вперед, сообщу, что тем летом Лина туда не поехала – может, что-то сорвалось, но скорее всего никаких планов и не было. Я сразу заподозрила неладное: то ее родители все до копейки тратят на ремонт, даже день рождения дочери толком отметить не на что, а то вдруг – Мадрид! Подозреваю, что Настя тоже засомневалась, но виду не подала и заинтересованно расспрашивала Лину о будущем путешествии.

Я почувствовала, как невыгодно мое поведение выглядит на этом фоне: ведь я даже не попыталась скрыть скептическую ухмылку. И совершенно не вслушивалась в то, что говорит Лина. И, в отличие от Насти, не заметила одной важной детали.

– Ты сказала «с мамой». А папа с вами не полетит? – спросила Настя, выскребая остатки растаявшего мороженого со дна вазочки.

– Нет. Он с нами не живет, – проинформировала Лина ледяным голосом.

– Серьезно? И давно?

– С начала лета.

– Пару недель всего? Может, все еще уладится. У всех бывают размолвки. Что же произошло?

– Я не влезаю в их дела, но, похоже, мириться они не собираются.

– Какой кошмар! И ты ничего нам не говорила!

Я все еще молчала, пытаясь собраться с мыслями и понять, почему на меня накатила эта странная боль.

– А зачем рассказывать, – пожала плечами Лина. – Не очень-то приятная тема.

– Еще бы! Бедняжка, ты ужасно переживаешь?

– Это не мои проблемы. Единственное, я скучаю по папе. За шестнадцать дней мы виделись всего один раз. – Она опустила глаза. – Ладно. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. От Лизы нет новостей? Мне она не писала и не звонила, с тех пор как уехала в лагерь. Опять в тот самый.

Настя застенчиво улыбнулась.

– Мне она тоже не звонила. Надеюсь, в этот раз ей там так же… весело. – Значит, она тоже знает ту историю с первым опытом Лизы… ох, не хотела бы я, чтобы моя интимная жизнь, когда она начнется, становилась достоянием общественности.

И, наверное, я не буду хвастаться перед большим количеством народу, когда это случится – в крайнем случае расскажу лучшей подруге… и все. Вот такая я. Пусть думают, что я не от мира сего.

– А тебе, Оль? – спросила Настя.

– А? – очнулась я.

– Тебе Лиза не звонила?

– Нет.

Я попыталась поймать взгляд Лины, но мне не удалось. Лина, Лина, Лина… Одно дело – отдалять ее от себя, потому что она сыграла свою роль в твоей жизни, а другое – видеть, что ей все еще неприятно, но в целом она уже все поняла и вычеркнула тебя сама. Что ее проблемы – те, с которыми еще месяц назад она побежала бы к тебе первым делом, – больше не имеют к тебе отношения вовсе.

Вот почему так больно. Это все равно что пропустить несколько серий надоевшего тебе сериала, а потом выяснить, что в твое отсутствие он закончился, а ты даже не знаешь чем.

Из хаоса постепенно выплывали стройные, оформленные мысли. Сравнение с сериалом – как я теперь понимаю, довольно жестокое – мне понравилось, и я отметила, что надо будет использовать его в моем романе.

Лина с Настей болтали, а я все размышляла и почти не принимала участия в беседе. Потом Лина внезапно посмотрела на часы и сообщила, что ей пора. У меня мелькнула сумасшедшая мысль броситься к ней на шею и попросить прощения, удержать, остановить, но я взяла себя в руки и просто сказала «пока».