Делия

Ненависти я почему-то не ощущала. Наоборот, в этой ситуации я была чуть ли не на стороне «врага». Так мне и надо, говорила я себе с упоением, идя по коридору. Потеряла всякие моральные принципы! Глупая влюбленная гусыня, ну как я могла поверить, что робкая Брасова, которая слова не скажет, не залившись краской, вообще с кем-то встречается?! А Лина молодец. Сделала меня. Жаль только, раскололась почти сразу – надо было выждать несколько дней, понаблюдать, как я «окучиваю» бедняжку Брасову… забавно было бы посмотреть, как она округляет удивленно глаза, когда я наконец задаю ей вопрос о Коле.

– Что? – спросила уже вышедшая в школу Маша, когда я присела за парту.

– А что?

– Ты смеялась.

– Да так, история прикольная вспомнилась.

– А-а.

– У нас физика?

– Ага.

– Чертова физика.

– Ты опять.

– Никак не могу забыть ту историю… ну все, все, успокоилась.

Посреди урока мне пришло еще одно сообщение: «Я правда ничего о нем не знаю». А затем следующее: «Если б можно было что-то узнать через Брасову, я сделала бы это первой». Я понимающе улыбнулась и набрала: «Скучаешь?» – и прямо почувствовала, что она ответила искренне: «Очень».

C тех пор мы стали здороваться гораздо дружелюбнее, хотя кроме приветствия не говорили друг другу ни слова и больше не переписывались. Лиза и Соня, разумеется, так ни разу и не позвонили, но улыбались при встрече. О Коле по-прежнему ничего не было слышно. Контакты с Настей сводились к минимуму.

Как и в прошлом году, единственным человеком из школы, получившим от меня подарок на Новый год, стала Маша. То же повторилось и с Восьмым марта. А ее день рождения – в середине марта – мы уже во второй раз отмечали вдвоем в кафе «Нептун», больше похожем на забегаловку. Выбор места объяснялся легко: любое другое кафе не было расположено в соседнем от Маши доме, а к себе она меня не звала, потому что лень было готовить и накрывать на стол.

А теперь, если позволите, я выброшу из своего повествования несколько страниц… вернее, несколько десятков страниц. Эх, если честно, целую тетрадь. Она написана и лежит у меня в верхнем ящике стола – кто захочет меня навестить, сможет в этом убедиться. Но после долгих сомнений я решила отложить ее. То, что в ней описано… да, мне оно было дорого. Могу пересказать вкратце.

Лето после девятого класса. Мы с родителями наконец едем на море. Теплое, соленое, ласковое, оно покоряет меня и не выпускает целыми днями – мама шутит, что ее удивляет, как у меня до сих пор не выросли жабры. Я почти счастлива. Море действует на меня успокаивающе, и на целых две недели я забываю обо всем: и о Коле, и о романе, который так и не удалось написать, и о своем одиночестве… Впрочем, одиночество иногда нравится мне, но бывают сентиментальные дни, когда я даже плачу. Особенно после просмотра очередной мелодрамы.

Десятый класс. О-о, самое интересное, господи, какой дурой я была. Познакомилась в интернете с парнем из своего города. Встретились, общение перетекло в дружбу, а потом вроде бы во что-то большее… До идеала ему было далеко – и внешне (невысокий, рыжий, вечно растрепанный, смешной), и по характеру (дико переменчив – то звонит, то не звонит, то заваливает подарками, то пропадает на неделю). И все же он мне нравился, даже сильно. Целых четыре месяца я вообще не вспоминала о Коле и тревожилась только о том, как бы новый бойфренд не потерял ко мне интерес.

Теперь уж я понимала, насколько опрометчиво было с моей стороны осуждать Лину за вечное стремление произвести впечатление. Я носила только те платья, которые ОН хоть раз похвалил, говорила с ним только на интересующие его темы и даже сама иногда покупала билеты в кино – разумеется, только на те премьеры, которых он особенно ждал. Я бросила все силы на то, чтобы нравиться одному-единственному человеку – не от большой любви, скорее от одиночества. По сути, я делала то же, что в период дружбы с Настей.

И все равно он бросил меня. Нет, не было никаких драматических речей и сцен, он просто постепенно ушел в тень. Сначала мы стали видеться реже – у него все время находились срочные дела, – потом общение свелось к телефонным звонкам и электронным письмам, но мои сообщения все чаще оставались без ответа, телефон неделями молчал… и, наконец, все затухло окончательно. Я потеряла смысл существования. Я была вырубленным лесом, одиноким путником в пустыне с внезапно пересохшим оазисом, коллекционером, потерявшим самый ценный экземпляр своей коллекции…