Делия

– Я убедила родителей, что образование в Питере будет гораздо лучше нашего, и папа согласился оплатить мне обучение, – продолжала Лина. – Ни ему, ни маме в голову не приходило, что я так стремлюсь в Питер не ради хорошего образования. Был, конечно, риск, что кто-то из нас – Пашка или я – не поступит, но тут уж оставалось уповать на судьбу. Оба поступили. Даже не могу объяснить, как вышло так, что мы стали парой. Тогда мне это казалось естественным – иначе ради чего я приехала? – но ведь Пашка никогда не делал мне авансов. Вряд ли все решил мой новый имидж – скорее, он увидел во мне отдушину в чужом городе. Я не вела себя вызывающе, не клеилась к нему – мы просто общались, и уже осенью приятельские отношения переросли в нечто большее. Я жила в общежитии, с зимы иногда по несколько дней проводила в его съемной квартире. А потом мы начали ссориться из-за ерунды, все меньше радовались встречам – в общем, подостыли друг к другу. Летом стало ясно, что отношениям конец. Я прикинула: больше меня в Питере ничего не держит. Забрала документы из универа, вернулась домой и довольно легко перевелась сюда, к нам.

– Не жалко было все бросать? – спросила я изумленно.

– Родители в шоке были? – одновременно со мной произнес Коля.

Лина ответила сразу обоим:

– Родители удивились, но и обрадовались. Особенно мама – с папой-то я и так редко вижусь, а ей без меня очень грустно. И бабушке, кстати, тоже, она же теперь с нами живет. Уезжать было не жалко. Учиться в Питере сложно – у нас гораздо легче, группа была так себе, ни с кем кроме Пашки я толком не общалась. Без него там стало бы совсем неуютно. Так что я знала, что поступаю правильно. Можно было при желании и перебороть себя, остаться там, но смысла я не видела.

– Он тебя не останавливал? – осведомился Коля.

– Нет, зачем, – пожала плечами Лина. – Все перегорело. И с моей стороны тоже. Но я рада, что мы попыталась. Сейчас у меня уже не осталось нереализованных желаний. Можно сказать, я счастлива здесь и сейчас.

– И не чувствуешь никакого привкуса горечи? – Спросив об этом, я, видимо, слегка стушевавшись, опустила взгляд и уткнулась им в Линин десерт.

– Откуда у клубничного чизкейка привкус горечи? – вмешался Коля.

Я прыснула и вдруг впервые с тревогой подумала: что, если и мы вот-вот начнем ссориться из-за ерунды и меньше радоваться встречам? Мы все-таки настолько разные…

В тот вечер затрагивалось много тем. Свадьба Маши и рождение Даши – впервые услышав об этом от меня, Лина потребовала подробностей. Судьба Лизы и Сони – с ними Лина редко, но общалась. Летний отдых – его у нее так и не было, а следующим летом она планировала скопить денег и рвануть в Испанию, ведь это ее детская мечта (тут-то я и поняла, что после восьмого класса они с мамой там не были). Встреча Нового года, конечно.

– Где-то до часа ночи я была с мамой и бабушкой, а потом пошла с двумя однокурсницами на елку, – сообщила Лина.

– О, уже подружилась с новыми однокурсницами, – заметила я.

– Подружилась? Не-ет. Они мне нужны… для учебы. – Увидев мое выражение лица, она расхохоталась. – Шутка! После года в питерском университете я сама им там всем помогаю. Так что если кто кого и использует, так это ни меня. Я так с людьми больше не поступаю. Мне было слишком стыдно после того случая с тобой… Ха, Делия, а я знала, что ты опять поверишь! Как тогда с Брасовой…

– Ой, молчи, – замахала руками я.

– Прости! Я была на тебя смертельно обижена! Не могла упустить такой шанс тебе отплатить.

– Да я понимаю…

Бедный Коля взирал на нас с недоумением: он не знал, почему Лина называет меня Делией, как и когда она меня использовала, на что была зла и при чем здесь Брасова. Здесь он был лишним. Все это было только между нами. У нас с Линой, как и у всех давних подруг, была куча сокровенных общих воспоминаний.

При мысли об этом меня вдруг охватило странное чувство.

«Дружба – это почти как любовь»… всегда ли? С Аней у нас именно дружба – крепкая, приятная, чуждая обожествления. В Настю я была скорее влюблена – разумеется, не в эротическом, а в психологическом смысле. С Машей началось с чего-то вроде «брака по расчету»… А с Линой – да, это любовь. Та, что оставляет отпечаток на всю жизнь. Я ведь помнила о ней все эти годы – и неважно, что мы совсем не общались…

Я смотрела, как Лина улыбается, отвечая на какой-то вопрос Коли, теребит сережку в ухе – немного кокетничает, конечно, чисто инстинктивно. Наконец проследив за его взглядом, я обнаружила, что в нем нет ни обожания, ни восхищения – всего лишь умеренный вежливый интерес.