Delivery Delays. Часть первая. Лесной десант

Около озера Петров предложил окунуться, но Владимир отказался и заковылял в деревню один. Как только он вошёл в сарай, он сразу налил себе полстакана самогонки, выпил, заел вчерашним салом с хлебом, потом пошёл к Марье Ивановне, выпил у неё почти весь чайник кипячёной воды, вернулся к себе и рухнул на кровать. Вытянулся, замер, пошла лёгкая дрёма, и тут же в дверь сарая легонько постучали.

Владимиру казалось, что он спит, но постучали снова.

– Володя, – раздался за дверью женский голос, – Вы дома?

Это была Даша.

Владимир сразу вскочил с кровати и открыл дверь.

Перед ним в лучах заходящего солнца стояла Даша, как Венера с картины итальянского художника Боттичелли.

Ах, до чего же она была хороша! В летнем крепдешиновом бирюзовом сарафане, по полю которого были разбросаны жёлтые полевые цветы.

Эти огромные зелёные глаза, загорелые плечи, руки, её ножки в красивых босоножках, и белокурые волосы, подобранные кверху, в духе модной причёски того времени «Бабетта»…

– Я пришла Вас лечить, Владимир! – снимайте штаны, я отвернусь. – Будем делать перевязку.

У Владимира всё внутри похолодело – сама Венера будет делать ему перевязку!

Но самогонка начала действовать, и он развязно сказал:

– Ну, заходи, Дашуля, можешь не отворачиваться, я с удовольствием сниму перед тобой свои портки!

Девушка покраснела, её щечки и ушки стали розовыми, и она стала ещё красивее. А Владимир в это время бесцеремонно снял свои штаны и бросил их на пол, а потом лёг на кровать и под нос Даши, милой Даши, протянул свою потную грязную левую ногу.

– Бинтуй, Дашуля, бинтуй…

И девушка начала аккуратно снимать старые бинты – с одной раны, с другой. В сарае пошёл тяжёлый запах спёкшейся крови, гноя, пота, но Даша невозмутимо выполняла свою работу, время от времени спрашивая Владимира: «Не больно?» Её нежные ручки уверенно порхали над ногой «бригадира, полководца, главаря», который млел от её прикосновений и хотел, чтобы этот процесс продолжался вечно, и ещё наш герой хотел, чтобы Даша, как прежде Вера, тоже бы начала целовать его ноги, его…

Но, как всегда(это Владимир уже заметил) в самый «голевой момент», в сарай вошёл, естественно, не стучась, Петров:

– О, какие девушки у нас присутствуют! И как грамотно она бинтует ногу нашему бригадиру…

Даша резко отстранилась от Владимира и опять очень густо покраснела.

– Я, – начала она говорить мяукающим голоском, – медсестра из медсанчасти пионерлагеря номер двести восемьдесят семь имени Володи Дубинина, а вы кто?

– Дарья, это – мой напарник, мой комиссар, вчера приехал из Москвы. Зовут его Иваном, не бойся его, он хороший!..

– А я и не боюсь, – и девушка, уже не так нежно, продолжила бинтовать ногу Владимира.

Минут через десять они втроём пили чай с вкусным печеньем (которое Петров привёз из Москвы) и черпали большими столовыми ложками повидло, которое принесли Вера и Маша.

– Ой, какое вкусное повидло, – ворковала Даша и, уже не стесняясь Петрова, строила глазки Владимиру.

А Петров весь искрутился, весь изошёлся на комплименты Даше, а в конце выдал – мол, «хочу тоже себе топором по ноге ударить, чтобы ко мне приходили такие красивые медсёстры».

В десять часов вечера Даша стала собираться в свой пионерлагерь и на все уговоры мужчин «ещё попить чайку», она твёрдо сказала, что ей «пора».

– Ну, как пора! Посмотри, какое небо светлое, солнце только скрылось, вон стрижи ещё во всю силу летают, – пытался уговаривать Дарью наш бригадир.

– Нет, Вовчик, я пойду, я всё-таки на работе, а вдруг какой несчастный случай, а меня на рабочем месте нет, я и так с вами два часа сижу.

– Тогда я тебя провожу, а то пока ты дойдёшь – стемнеет, а идти тебе через лес, а там волки серые тебя ждут…

– Тебе нельзя, тебе Марья Алексеевна велела лежать, а ты собираешься меня провожать…

– Марья Алексеевна велела, да у меня уже ничего не болит, да я сегодня ходил на работу…

– Ах, вот, как! – сделала губки бантиком Даша. – Так ты, значит, притворялся мне, когда я тебя бинтовала, ты так постанывал…

– Ничего не притворялся, тогда нога ещё болела, а ты пришла – и всю боль сняла!