Дело №306

Утро - великолепное, лучистое, ветреное - шумело и звенело на улицах столицы. Высоко над городом, блестя на солнце, плыл серебристый самолет. По асфальту маршировали молодые, загорелые, стройные солдаты, впереди них, сверкая серебряными трубами, шагал оркестр. И воины, и музыканты, и молодцеватая выправка, и знакомый марш - все это взволновало Мозарина. Сам того не замечая, он зашагал в ногу с пехотинцами.

Лишь только лейтенант пришел на службу и уселся за стол, как позвонил Грунин. Экономист извинился, что не сделал этого раньше: номер телефона затерялся в бумагах, теперь нашелся. Мозарин попросил его заехать в ОРУД.

- Мне пришлось сократить свое пребывание в столице, - объяснил Грунин. - Завтра вечером уезжаю в Новосибирск. А сегодня буду заканчивать свои дела. Занят по горло до позднего вечера.

- Гражданин Грунин, мы нашли шофера, которого вы видели, - объяснил Мозарин, - и хотим, чтобы вы опознали его!

- Да ну? - удивился экономист. - Что же это за женщина: видела, что сбила старуху, и даже не остановилась? Наверное, какая-нибудь ведьма?

- Нет, представьте себе, девушка. И даже с артистической жилкой.

- Да что вы говорите? Нормальная?

- Думаю, что да, - ответил офицер и рассмеялся. - Так как же все-таки: заедете к нам?

- Товарищ Мозарин! Весь день буду бегать по учреждениям, утром уезжаю - ни минуты свободной не найдется. Вы уж извините меня, но раньше чем в…

Внезапно трубка захрипела, потом послышались длинные гудки. И Мозарин понял, что их разъединили. Он несколько раз подул в трубку, потом опустил ее на рычаг и стал дожидаться нового звонка экономиста. Но тот не звонил.

Секретарша Градова предупредила лейтенанта, что в Управление едут Иркутовы, и майор приказал вызвать сержанта Попова.

Доктор вошел к Градову один, без Людмилы. По его лицу было видно, что он чем-то сильно расстроен.

- Старость не радость, майор, - сказал Иркутов, закуривая папиросу. - Не поспал ночь, и все колесики расшатались.

- Старость - понятие условное, - возразил Градов. - Вам, как врачу, это должно быть известно лучше меня.

- Конечно, - вздохнул Иркутов, - но ведь все же нам «не по восемнадцатому годочку». Кстати, о молодежи… Разрешите поговорить о дочери. Вчера она мне все откровенно рассказала. Я очень много думал над этим. Вряд ли вы стали бы, не имея на то основания, допрашивать ее. Но она могла вам и не сказать всего. Поэтому я на правах отца учинил ей форменный допрос и вот теперь заявляю: она невиновна в том, в чем вы ее подозреваете!

- Я рад, что вы желаете нам помочь. И мы обещаем разобраться в этом деле со всей тщательностью. Но как отнесется ко всему этому Людмила Павловна?

- О, Людмила?! - воскликнул Иркутов. - Я сейчас позову ее! - Он вскочил.

- Не беспокойтесь! - Градов позвонил секретарше и приказал пригласить девушку.

Людмила вошла, молча кивнула майору. Он подвинул второе кресло к столу. Она села, взглянула на отца и Градова, пытаясь по их лицам угадать, к чему свелась их беседа. Потом опустила ресницы и тихо сказала:

- Я хотела успокоить отца, майор, но думаю, что пока вы не закончите следствия, ничего не изменится…

- Нет, многое изменилось бы, Людмила Павловна, если бы вы ничего от нас не скрывали.

- А что я скрыла, майор?

- Вам привезли шоферские права?

- Да!

- И, кроме них, ничего?

- Я получила еще квитанцию об уплате какого-то штрафа.

- Почему вы об этом мне не рассказали?

- Зачем же мне говорить? Вы об этом сами знаете.

- За что вы уплатили штраф двадцать восьмого июля?

- Я не платила.

- Но в том же конверте было еще девяносто рублей. Очевидно, вы дали сто рублей и вам прислали сдачи?

- Девяносто рублей было, но ста рублей я никому не давала!

- Куда же вы дели девяносто рублей?

- Я переслала все, кроме моих шоферских прав, обратно.

- Вы носите права в кармане?

- Только теперь, а до того, как угнали машину, я клала их в ящичек водительской кабины.

- Сейчас я попрошу сюда милиционера, который вас штрафовал двадцать восьмого числа. Я уверен, что вы его узнаете!

В кабинет вошли Мозарин и Попов. Девушка сказала, что видит сержанта первый раз в жизни. Внимательно посмотрев на Людмилу, бывалый сержант милиции уверенно объявил, что он штрафовал не эту девушку. Градов поблагодарил Иркутовых, попрощался с ними. Когда отец и дочь вышли из кабинета, майор выяснил у сержанта, что оштрафованная женщина старше Людмилы, подмалевана, пониже ростом, но главное - и голос и манера говорить совсем другие.

- Товарищ майор, - вмешался Мозарин, - идя к вам, я беседовал с сержантом. Он ведь задержал женщину посредине мостовой, было темно, и он не мог разглядеть ее хорошенько. А когда подвел ее к фонарю, все внимание обратил на ее документы. Эта Иркутова очень умная девица. Может, она нарочно изменила манеру разговаривать. Ведь на актрису учится…

- Что же вы предлагаете? - спросил Градов.

- Я хочу показать Иркутову свидетелю Грунину.

12